Летние истории - страница 18

– Что-то не особо горячо, – повернулась ко мне она. – В токийских банях всегда так?

– Не думаю. Просто нам такая ванна попалась.

– Ну ладно, но тут прямо прохладно… Разве это баня?

Сидя в ванне, Макико беззастенчиво разглядывала всех, кто входил и выходил из нее. Тщательно и придирчиво, будто облизывая посетительниц взглядом с головы до ног. Мне стало неловко, я не удержалась и тихонько шепнула ей: «Маки, хватит!» Но, похоже, о том, что подумают окружающие, из нас двоих беспокоилась только я. Сестра, едва ответив, снова впилась в кого-то взглядом. Делать было нечего: я тоже умолкла и принялась вместе с ней наблюдать за женщинами.

– Слушай, а вот самолеты… – Я попыталась отвлечь внимание Макико от разглядывания обнаженных тел. – Самолеты безопасны настолько, что, даже если бы кто-нибудь родился прямо в самолете и прожил в нем до конца своей жизни, лет до девяноста, скорее всего, за все это время самолет бы не упал. То есть вероятность падения микроскопическая. Тем не менее авиакатастрофы случаются. И как нам следует относиться к такому риску?

Макико эта дилемма совершенно не заинтересовала, и разговор иссяк. Может, завести речь о Мидорико? Нет, не стоит, там все непросто… Задумавшись, я не сразу заметила пожилую женщину, которая направлялась в сторону нашей ванны. Она ступала так медленно, словно ее тело подчинялось совсем иным физическим законам. Мерно покачивая складками жира на спине, она, будто старый носорог, неспешно прошествовала мимо нас и направилась дальше, даже не пытаясь ускориться. Судя по всему, направлялась она наружу, в открытую купальню – чтобы выйти туда, нужно было сначала пройти через весь зал.

– Ты видела, видела? У нее такие розовые соски… – Макико с восхищением всматривалась в спину неторопливой женщины.

– Что? Я на них вообще-то даже не смотрела.

– Везет же ей, – вздохнула сестра. – У желтой расы такой цвет сосков встречается очень редко, это настоящее чудо!

– О-о… Я не знала.

– Еще и цвет у сосков и у ареол одинаковый, это так красиво!

– Ну да, наверное… – поддакнула я, не зная, что сказать.

– Знаешь, сейчас есть специальные кремы для осветления сосков, – сообщила Макико. – Но это все не имеет смысла.

– Кремы?

– Ну да. Сначала намазываешь соски кремом с третионином, чтобы ободрать верхний слой… а потом мажешь отбеливающим кремом на основе гидрохинона.

– Ободрать кожу!!!

– Ну не то чтобы прямо ободрать. От третионина она сама начинает шелушиться, надо просто снять этот слой. Это как химический пилинг, довольно жесткий.

– То есть делаешь пилинг сосков, а потом намазываешь их отбеливающим веществом?

– Именно.

– И что, они реально становятся розовыми?

– Ну да, но только ненадолго, – ответила Макико рассеянно, будто мысли ее были где-то далеко. – Соски же из-за чего темные? Из-за меланина. То есть это генетика. Гидрохинон, конечно, блокирует этот самый меланин, но в человеческом организме есть такая штука, как регенерация.

– Старые клетки заменяются новыми.

– Вот именно. Клетки в верхнем слое кожи побелеют, и соски станут светлее. Но потом все вернется как было. Просто выработается новый меланин, потому что это заложено в генах. Так что, если хочешь, чтобы соски оставались светлыми, придется мазать их этими двумя кремами всю жизнь, а это не так просто. Я вот не смогла.

– Маки… Ты что, пробовала? – спросила я, вглядываясь в лицо сестры.

– Было дело, – подтвердила Макико, продолжая крепко прижимать к груди полотенце. – Это был просто ад.