Легонько веду зубами по острой линии подбородка, смотрю на губы. Не знаю, что будет завтра, и даже через час. Как он посмотрит и что скажет после всего… Но не прощу себе, если не решусь.
Там где-то музыка, гости, салюты, Новый год, а здесь, в тишине усиленной звукоизоляции я целую Алексея Блонди Нечаева. Первая.
-…., - длинно ругаясь, выдыхает мне в губы ёмкое бранное слово, - этого не выпадало, Сова!
Испугавшись, хочу отклониться, но поздно — его руки сорвались с цепи. Одной он жадно притягивает к себе, а вторую кладёт на затылок, фиксируя, чтобы больше не убежала. Также нежно, как с шеей, он пробует мои губы. Не напирая, не врываясь, наслаждаясь вкусом. Моим. Как и я - его… Обнимаю покрепче, вжимаясь в раскалённую грудь, раскрываю губы, позволяя больше и глубже. Мы вместе пульсируем и горим.
Кажется, доигралась.
Я много раз целовалась: из любопытства, из вредности, даже из жалости, всякое было, но то, что происходит сейчас… Мой первый поцелуй, от которого остановилось сердце, и который вновь это сердце запустил, только уже по-другому.
Не представляла, насколько ошеломительна близость с тем, кто по-настоящему нравится. Я бы смогла описать ощущения, но набор взбесившейся пиротехники продолжает взрываться в голове, уничтожая последние крохи способности мыслить. В груди тоже полно фейерверков, искры которых ссыпаются в низ живота, прошивая мелкими острыми спазмами. Со стоном прижимаюсь теснее.
Губ недостаточно. Прохладные руки ныряют под кофту, гуляя то выше, то ниже, слегка остужая пылающую кожу и моментально нагреваясь. Пальцы ласковым перебором одну за другой расслабляют все струны, туго натянутые вдоль позвоночника. Таю и плавлюсь, теряя себя в эйфории.
- Сова… - сипло шепчет в губы между прерывистыми вдохами и поцелуями, - только не ври сейчас, ладно?
О чём он вообще? Тоже пытаюсь отдышаться, вернуть концентрацию и понять, что имеет в виду.
- У тебя ж никого не было? - в голосе сложный коктейль из надежды и обречённости. Второго - больше.
Не было, да, но мог бы быть. Сегодня.
Отрицательно качаю головой, не глядя в глаза.
- …..! - снова то ёмкое слово и шумный выдох. Ладони смещаются с бёдер на поясницу, так же поглаживая.
- И что с тобой делать? - вопрос риторический, чувствовал, что так будет.
Всё?
- Надо же было так влипнуть… - усмехается и качает головой.
Лёша, хороший мой, мы оба влипли. Правда, совсем кончилась смелость, но я готова идти дальше. За тобой. Если поведёшь.
Поднимаю пьяный взгляд, надеясь, что в нём он прочтёт всё, что думаю, но Нечаев укладывает меня на плечо, чтобы не видеть, не соблазняться.
Дышу цитрусом, лавандой и его собственным ярким запахом, слушаю грохот сердца, кладу руку на вздымающуюся грудь - пусть бьётся прямо в ладонь, целую ключицу, трогаю языком…
- Да, что б тебя!..
Мои губы снова в плену.
Последний неистовый поцелуй. Взрослый, глубокий, развратный. Он мог бы сорвать предохранители, только уже чувствую, как падает градус напряжения, как страсть уступает нежности, давая нам возможность спокойно дышать.
Расчёсываю пятернёй его растрёпанные свитером и мной волосы, а Лёша ластится, как большой кот, подставляясь под руку. Нежимся.
- Что-то я как-то устал… длинный день, - светлые ресницы смыкаются. - Давай спать, совёнок?
Подхватывает меня под бёдра и укладывает на кровать. Расстёгивает ремень…
- У тебя же там гости! - ползу к краю.
