Зачем он пошел за ними? Сам не знал. Подходить к Той-Которая-с-Косами, пытаться завести знакомство было сейчас немыслимо. Даже как зовут, и то не узнать. Потому что за двадцать шагов ребячий разговор был неразборчив, а догонять компанию Шурка не смел.
Скоро от улицы Каляева под острым углом отошла другая, Кузнечная. С такими же одноэтажными домами и высоким иван-чаем у заборов. Но была особенность – дома стояли как бы по берегам, а дорога – словно речка. Она тянулась по дну неглубокого оврага. Откосы его заросли, конечно, все тем же иван-чаем и буйным чертополохом.
Ребята зашагали по тротуару вдоль заборов. Шурка схитрил. По дорожке среди зарослей свернул вниз и двинулся по тропинке у дороги. Ускорил шаги, почти догнал дружную пятерку. Только ребята шли выше его – метрах в пяти. Иногда Шурка видел над иван-чаем и репейником их плечи и головы. Разговор приятелей слышался громче, но разборчивей не стал.
Шагов через сто склон сделался более пологим, а заросли на нем – пожиже. И вот здесь-то, словно выбрав подходящее место, судьба сделала Шурке подарок. Чиркая по головкам белоцвета, прилетел сверху и шмякнулся к Шуркиным кроссовкам пластиковый бидон. Тот самый – пузатый и белый.
Шурка схватил его. На бидоне черной краской была нарисована пиратская рожа – со злорадной улыбкой и заплатой на глазу.
Шурка слегка нарочито засмеялся и глянул наверх. Пятеро – по пояс в бурьяне – выжидательно смотрели на Шурку. Девочка в свитере отчетливо сказала «пегому» неудачнику:
– Растяпа! – Вот, мол, махал, махал и доигрался.
Тот стрельнул в нее глазами, а к Шурке протянул растопыренные руки:
– Брось мне, пожалуйста!
Шурка бросил. Красиво так, ловко – бидон был пустой, легонький. Но «пегий» пацан, видать, от природы был неудачником. Не поймал. Посудина отлетела от его ладоней и угодила в чащу на половине высоты между ребятами и Шуркой.
И тогда Шурка, ломая стебли и царапаясь, скакнул вверх. Раз, два! Схватил бидон. И сквозь колючие сорняки выбрался на край откоса.
Он обвел взглядом пятерых. Те смотрели по-хорошему. Девочка в свитере опять сказала «пегому»:
– Растяпа… Из-за тебя человек обдирался в татарнике.
– Я сам хотел достать! Только не успел! – Голос «пегого» взлетел высоко и звонко.
Шурка протянул мальчишке бидон.
– Спасибо, – сказал «пегий», надув губы с дурашливой виноватостью.
Шурка ощутил непривычную раскованность. Словно кто-то отключил в нем всегдашнюю сумрачную стеснительность и подсказывал, что делать и говорить.
Шурка простецки шмыгнул носом.
– Пожалуйста. Как не помочь знакомым людям…
– Разве мы знакомы? – вежливо удивился рыжеватый мальчишка.
– Маленько… – Шурка решился на улыбку. – Не со всеми, а вот с ней. – И только теперь взглянул прямо на Ту-Которая-с-Косами.
Она не стала отпираться. Веселыми серыми глазами как бы вобрала в себя Шуркин взгляд.
– Да! Я сидела в окошке, а он ехал в трамвае и показал мне язык…
– Я?! – радостно возмутился Шурка. – Это ты мне показала язык! Лопатой, вот так… А я сделал вот так! – И растопыренной пятерней он изобразил «нос».
