— Безобразная выходка. Твое поведение недопустимо в стенах нашей школы. Завтра приходишь с отцом к директору, — сухо говорит Вадиму Лариса Ивановна. — Я поставлю вопрос о твоем отчислении.
Кажется, что ему плевать на ее слова, но я вижу, что это не так, замечаю мелькнувший в его глазах страх. Не отчисления он боится, а Виктора Андреевича. Вот он-то мне и нужен, он мне и поможет возздать должное Вадиму. Притом справится с этим на отлично.
— Вы не отчислите меня, — нагло заявляет Вадим. — Отец не позволит, — и не дожидаясь, когда она поставит его на место, выходит из класса.
— Ничего здесь не трогайте, директор должен своими глазами увидеть, почему не состоялся ваш спектакль, — обращается к нам Лариса Ивановна. — Собирайтесь и расходитесь по домам.
Когда она уходит, все внимание сочувствующих одноклассников достается мне. И от этого реву сильнее, не могу смотреть на их огорченные лица. Мы так старательно готовились, имели все шансы стать лучшими среди всей параллели…
Постепенно ребята расходятся, а я ухожу последней. Иду по коридорам и вижу Илью в костюме инквизитора. Он замечает меня и удивленно приподнимает брови.
— Ты почему плачешь? — спрашивает, ладонью вытирая слезы на моих щеках.
Сбивчиво рассказываю ему о том, как Вадим испортил нашему классу праздник, и Илья сжимает кулаки от негодования.
— Смирнов прав. Его не отчислят, потому что у отца денег немерено, — старается говорить спокойнее, но в голосе слышится злость. — Поговори с мамой, пусть она убедит директора перевести тебя в мой класс. Два года осталось учиться, я рядом буду, Смирнова к тебе не подпущу. Представь только, как нам хорошо будет! Ты и я за одной партой.
Я резко перестаю шмыгать носом, поднимаюсь на цыпочки, звонко целую Илью в щеку:
— Ты гений, Илюша! Так и сделаю. А лучше попрошу об этом Виктора Андреевича. Все равно он завтра у директора будет.
Илья улыбается, нежно обнимает меня за талию.
— Пойдем в комнату страха? У нас гроб настоящий, мы туда Петровича положили.
— Серьезно? Физрука?! — прыскаю со смеха я и иду за Ильей в класс. И правда, облитый вишневым соком физрук лежит в гробу и пугает учеников внезапным воскрешением. А те сперва вскрикивают от испуга, а после начинают смеяться, узнав в лице покойника учителя. А он-то как хохочет! Любит он учеников, и они его. Вот и старается он их сперва как следует напугать, а затем насмешить.
За окном быстро темнеет, и праздник подходит к концу. Я выхожу из школы, держась за руку с Ильей, и он вызывается проводить меня до дома. Я не отказываюсь. Мне с ним хорошо, и не хочется, чтобы это заканчивалось.
— Спасибо тебе за то, что спас этот вечер, — теснее прижимаюсь к нему.
— Пустяки. Любой бы на моем месте поступил так, — отвечает он. А я уверена в другом - не любой.
Идем по темной улице, а на душе так спокойно рядом с ним. Но чем ближе мы подходит к дому Вадима, тем сильнее меняется мое настроение. Не хочу туда. Заставляю себя подойти к воротам, и тепло прощаюсь с Ильей.
Охрана пускает меня на территорию, и я сразу замечаю Виктора Андреевича, который только что вернулся с работы и еще не успел войти в дом.
Зову его, и он останавливается. Бегу к нему изо всех ног, чтобы нажаловаться.
— Почему ты одна, без Вадима? — спрашивает, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Вадим…
Рассказываю ему обо всем, что случилось в школе. Стараюсь не разреветься, но то и дело между словами прорываются всхлипы. Потом уже не контролирую их, реву. Виктор Андреевич внимательно слушает меня и на глазах буквально сатанеет. А когда я заканчиваю, то с убийственной яростью бросает взгляд на окна спальни Вадима.
