Лето одного города - страница 25

В тот момент я опешил, потому что приглашение можно было трактовать двусмысленно. Хуже всего было бы то, если бы она после того достала смартфон и показала фото. Поэтому я выбрал максимально нейтральный ответ:

– В смысле?

Нина смутилась, понимая, как выглядит ее приглашение.

– Ну нет, в смысле просто покажу – и по домам. Ничего лишнего сегодня. Окей?

– Окей, – коротко ответил я, решив, что буду разбираться по обстоятельствам. Разумеется, мне хотелось остаться, но напирать было бы глупо.

Через полчаса я стоял у шикарной сталинки прямо около «Поселка художников». Нина копалась в бездонной сумке в поисках ключей.

– Готово, – ликующе крикнула она и потрясла ключами перед моим носом.

Вечер становился все интереснее, и я с нетерпением ждал его продолжения.

Пока мы поднимались на лифте на пятый этаж, в воздухе ощущалась какая-то неловкость, которую не мог перекрыть даже наш прекрасный вечер с коктейлями и вином. Мне казалось, Нина нервничала и жалела о своем предложении, а я был бы и рад уйти, чтобы разрядить обстановку, но мой побег выглядел бы странно для нас двоих.

Наконец двери дребезжащего лифта распахнулись на пятом этаже, и мы подошли к самой старой из всех дверей на лестничной клетке. Нина повесила свои сумки на непонятно откуда взявшийся крючок на стене и стала возиться с замками.

– Проходи, чувствуй себя как дома, – смущенно сказала она, распахивая вторую дверь.

Еще в метро я пытался представить, как может выглядеть ее квартира. Пустая ли она или заполнена вещами до потолка? Новая или старая? Просторная или крохотная?

Она щелкнула выключателем, и я увидел светлую прихожую с ремонтом двадцатилетней давности. Высокие потолки заканчивались антресолью, под которой было большое зеркало, обрамленное множеством фотографий, открыток и записок. Нужно было постараться, чтобы увидеть в нем себя. Рядом стояла самая обычная вешалка из IKEA с куртками, плащами и кучей обуви самых разных цветов.

Нина бросила кеды и прошла босиком вглубь квартиры, повсюду включая свет, а затем скрылась в ванной, откуда раздался шум воды. Я аккуратно поставил кроссовки у порога, не решаясь вторгнуться в ее маленький мир.

Обои в широком коридоре были аккуратно закрашены белой краской, но прямо на них висели плакаты и постеры старого кино. Казалось, она хотела создать целую галерею, но тут и там были пропуски, на которых будто бы вчера что-то висело. Я прищурился и увидел следы кнопок, подтверждающие мою догадку.

Нина вышла из ванной в домашней одежде и уточнила:

– Руки мыть будешь?

Я кивнул и нырнул в помещение со старым кафелем, тоже покрашенным белой краской, чтобы придать комнате хоть какую-то свежесть. Все поверхности ванной были заставлены баночками, бутылочками и пузырьками, на веревках за душевой занавеской сушилось кое-какое белье, а в воздухе стоял запах стирального порошка и парфюма. Громко чихнув, я открыл подтекающий кран. Гостевое полотенце терялось среди прочих, поэтому я потряс руками над раковиной и вытер руки об джинсы.

Очевидно, Нина была на кухне, откуда донесся щелчок газовой плиты и грохот чайника. Я прошел в большую кухню и сел за стол. Часть него была завалена учебниками, книгами, тетрадями и журналами, на другом углу стояло небольшое зеркало.

– Будешь чай? – спросила хозяйка квартиры и поежилась от ветра, колыхавшего желтые занавески.

– Буду, – лаконично ответил я. – Тебе неловко?