Браун присоединился к нему. Вдвоем ощупав простенок, они отыскали что-то вроде двери. Чиновник пошарил рукой у себя над головой.
– Это не просто шнурок для вызова слуг.
Искусно вделанная в стену дверь распахнулась. Шагнув в темноту, Браун чиркнул спичкой. Яркий фосфорный огонь осветил металлический лоток со стеклянными пластинами и стоящий в углу штатив.
– Оказывается, мисс Перегрин увлекалась фотографией, – заметил чиновник. – Интересно, зачем она прятала ателье от глаз людских?
Сабуров наклонился.
– Перед нами не просто ателье, а лаборатория, но здесь есть что-то более интересное, мистер Браун.
Подхваченный им с пола клочок бумаги неотвратимо притягивал взгляд Максима Михайловича.
Повертев чашку, Браун поинтересовался:
– Вы знаете, чья это рука?
Сабуров с тяжелым вздохом взял записку.
– Словно в романе мсье Верна, – он вспомнил прошлогоднюю новинку. – Половина слов стерлась, но подпись понятна. Она вернулась к родовой фамилии, если можно так сказать.
Рядом со знаком Люцифера сплетались в искусную монограмму буквы С и Д.
– Да, мистер Браун, – ответил Сабуров. – Очень хорошо знаю.
В подвалах Литовского замка чадили старомодные фонари с восковыми свечами, но в Лондоне полиция шла в ногу со временем. Здешний морг оснастили новым газовым освещением. Синеватые лучи превращали лица мертвецов в зловещие маски. Сабуров незаметно поежился. Труп мисс Перегрин опознавали днем, но сейчас настали сумерки.
Мистер Браун, пользуясь русским выражением, предпочитал ковать железо, пока оно горячо.
– Запиской вы займетесь завтра, – заявил он в Клубе путешественников. – Мы отправимся в морг. Учитывая новые сведения, надо взглянуть на тела более внимательно. Собаку доставит домой мистер Грин, – распорядился чиновник. – Мы можем пробыть в морге до ночи, а то и долее.
Тоби уехал в Блумсбери в сопровождении напарника Сабурова, терпеливо ожидающего его с экипажем.
– Миссис Сэвилл пустит вас в квартиру, – Сабуров нацарапал записку хозяйке. – Впрочем, я уверен, что у вас имеются отмычки.
Грин подмигнул ему.
– Вы не ошиблись, мистер Гренвилл. В нашем деле никогда не знаешь, что за дверь поджидает тебя за углом. Иногда нет времени посылать за судебным ордером. Но к вам домой я не заходил, – добавил парень. – У нас так не принято.
Сабуров ему верил. Англичане, по его мнению, врали гораздо менее охотно и лихо, чем русские. У него дома и не водилось ничего интересного, кроме картотеки и писем Амалии. Он собирался завести разговор о фрейлейн Якоби немногим позже, когда, по выражению Сабурова, им стало бы понятно, с кем они имеют дело.
Слушая шипение газового фонаря над оцинкованным столом, он незаметно вздохнул:
– Вернее, и сейчас уже все понятно.
Сабуров рассказал Брауну о петербургских убийствах, не упоминая имени монарха. Никаких доказательств у него не имелось. Правду могла бы рассказать Таня Алфимова, однако она давно покоилась в могиле.
Браун покачал сложенными кончиками пальцев.
– Брат и сестра покойного Литовцева бесследно пропали, – подытожил чиновник. – За полтора года вы о них ничего не слышали.
Максим Михайлович хмуро отозвался:
– До сегодняшнего дня нет, но это почерк Литовцевой, – он повертел записку. – Вернее, теперь она, кажется, стала Дорио.
Браун недовольно пожевал губами.
– Завтра я отправлю телеграмму в Рим, – пообещал он. – Там постараются выяснить, не появлялась ли парочка в Италии. Может быть, их потянуло к родным местам. Хотя, если верить вашему рассказу, они не имеют отношения к графам Дорио.
