– Моя, – кивнул Фредди. – Однако продам.
– Сколько просишь?
– Сколько дашь?
– Немало – фунт!
– Опупел? Я сам ее за три фунта купил!
– Купил? Не смешите мои запонки! Чей у нас нынче печной магазин, гессловский? Вот мы у Пера-то и спросим! А вот, кстати, Гессле идет. Гессле! Гражданин Пер! Пер, иди ко мне, мой хороший! Это твоя печка?
– Немножке не понимайт…
– ПЕЧКА, говорю, ТВОЯ?
– (басом) А то!
– Фред у тебя ее купил?
– (басом) А то! Хмм! (фальцетом) Чито? Кыто? Фыред? Покупай? Кокта он чефо покупай? И уже успел стасчить? Дуел! Толко дуел!
– Да я честно купил! – бешено лаял Фредди. – У меня вот – и чек припасен. Что?
– Ну-ка, дай-ка… Так. Угу. К оплате.
– Ясно вам? – пляшет Фредди. – К оплате!
– Печная труба – одна штука, ухват – один штука, заслонка – одна… Все???
– А что мне еще – сапоги твои вшивые купить? Или вообще там – голенища какие-нибудь?
– Пробиль ухват, а ухватиль целую печку! Держийт меня, убю!
– Элтон, если не поможешь – печку не дам!
– Пер, отпусти его.
– Пшел!
– Отпусти, говорю!
– Хрясь!
– А! У! Помогайт!!!
И Пер спасается через водосточную трубу.
– Элтон, получи печь. Давай два фунта, злодей.
– А с этим что делать?
Элтон указал на беспомощно сучащего ногами и руками Пера Гессле, торчащего задней частью из трубы.
– Может… Того… В расход?
– Так мы же его можем в саже вымазать – его никто и не узнает!
– Так он же отмоется!
– Так мы опять вымажем! Хо?
– И зачьем? – робко подал голос Пер из трубы.
– Помолчи, Дуду!
– Кто? – и швед принялся так энергично рваться и метаться, что труба не выдержала.
– Ах, вредитель! – взьярился Элтон. – Моя трубища!
– Што?
– Высший сорт!
– Хто?
– Ринго звать?
– Вай-бэй! Христом-Богом… Царицей-матерью небесной и двенадцатью апостолами… Ни пагуби!
– А что я с этого буду иметь?
– Ухыват падарю!
– Возьми этот ухват, и ухвати…
– Элтон, не надо! Ринго тоже уши имеет! 3а грубословие, говорят, расценки повысили! Обнищаешь!
– Хорошо, будешь мне каждый день… (шепотом) Фред, что попросить? Что он больше всего любит?
– Вроде – звук расстроенной гитары… Так что пусть настроит гитары всему Кенсу…
– Ге-ге-ге!!!
– Пер, немедленно!
– Чево?
– Настрой гитары всему Кенсу!
– НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
– ДАААААА!
– Щет! Кляти англикосы! Хотя б не Мэю и не Пейджу!
– Именно Мэю и именно Пейджу в первую очередь!
– Ну за що ви меня так ненавидьите? За що, за що? – и Пер пустив патьоки, патьоки горьких сльоз, узявшись за бока (пер. со староангл. – заплакал).
– Вопрос решен! Убирайся, и помни – у нас длинные руки!
– А какие ноги! Фу ты, пропасть, какие у нас ноги!!!
– А теперь с тобой, – сказал Фредди, когда Пер, оглашая воздух рыданиями, пошел по указанным адресам. – Когда празднество?
– Послезавтра.
– Тогда плавь печь, и я приду к тебе в гости.
– А что подаришь?
– Подумаю. А танцы будут?
– Я уже заказал музыкантов, мой удивительный кузен!
– Кузнец – это Роберт Смит.
– Это ты – мой кузен.
– А, кузен! А с каких пор? Почему я об этом ничего не слышал?
– Потому что я только что это придумал! Ловко?
– До свиданья.
– Нет, ну ловко?
– До свиданья.
– Ну ответить ты можешь, пекинес?
– До свиданья. Сам пекинес. А ловко?
– Да ловко, ловко.
– До свиданья.
– А ты пекинес?
– Пекинес. До свиданья.
– А Элтон – пекинес! А Элтон – пекинес!
– Да ну? – подбежал Рон Вуд.
– Сам признался!
– Ну, дела! – и Вуд убежал.
А Фредди ушел домой. Послезавтра он явился к Элтону Джону в самый разгар раздачи подарков. Пер подарил Джону ухват, Рон Вуд – новый выпуск «Чайника», на первой странице которого был напечатан портрет Элтона с подписью: «Хвала Элтону Джону – лучшему пекинесу района!». Дэвид Боуи презентовал Элтону песню «Морда», но Элтон сказал, что недостоин такой возвышенной песни, и Боуи пришлось срочно переименовывать песню в «Моду», чтобы пустить ее в эфир. Фредди же принес Элтону оригинальный подарок – очки с абсолютно непрозрачными стеклами. Все по очереди примеряли подарок, в результате чего сослепу переколотили всю мебель и китайские кувшины.
