Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать - страница 6

Элеанор находилась в комнате своего семилетнего сына Леона, читая ему одну из его любимых сказок. История рассказывала о доблестном странствующем рыцаре, который чтобы спасти тяжело больного сына, отправился на сражение с легендарным чудовищем. Не желание стяжать славу или раздобыть несметные сокровища чудовища манили его, как тысячи его предшественников, а лишь одна вещь – Предвечная Книга, обладающая великой силой. По приданию сами Лучезары написали эту книгу и видимо в разгар не очень трезвых трапез, случайно смахнули ее со стола на землю смертных. Говаривали, что можно исцелиться от любой хвори если вписать своей кровью имя в книгу и дописать, что ты здоров и написанное претворялось в жизнь. Кое-кто поговаривал, что подобным же образом можно вернуть к жизни умершего, но трепачи, разносящие такие слухи, гнались взашей, как и иные пустобрехи. Леон слышал эту сказку уже много раз и каждый раз его детское воображение будоражили образы, описанные в ней, а ласковый и спокойный голос матери оживлял события истории, и они виделись ему почти что наяву. Элеанор дочитывала последнюю главу.

Семь дней и семь ночей, бесстрашный рыцарь Ламберт Астэрский сражался с чудовищем, облаченный в чешуйчатые доспехи из кожи редкой, двуглавой саламандры. Этот доспех защищал его от всепожирающего пламени грозного огнедышащего чудовищного завра, пока, наконец, оба они изнеможенные боем не прекратили сражение, и чудовище не спросило:

– Отчего же ты заявился один? Без легиона оголтелых рыцарей, только и мечтающих, что завладеть моими сокровищами? Неужто алчен настолько, что желаешь всю славу и сокровища себе?

– Нет для меня иного сокровища в мире, кроме моего сына! Лишь свет его жизни затмевает собой любое сияние любых гор злати! – ответил рыцарь.

Чудовище смягчилось, услышав такой ответ, и между непримиримыми противниками завязался куда более спокойный разговор. Рыцарь изложил суть своего похода и ошеломленное то ли храбростью, то ли отчаяньем этого человека, чудовище отдало Книгу, взяв с рыцаря слово чести, что он вернет ее обратно, как только исцелит сына и не впишет на ее страницы иного, кроме слов об исцелении своего чада. На том они и расстались.

– Мама, а вернул ли Ламберт Книгу? – внезапно поинтересовался Леон, сам удивившись такому вопросу, который он не задавал ранее.

– Разумеется, вернул, ведь он дал слово чести – рыцари не нарушают своих обетов.

– Когда я вырасту, я тоже буду честным и сильным, странствующим рыцарем! – повторил Леон свою мечту, о которой он любил говорить всем и каждому, словно ее повторение приближало мальчика к ее исполнению.

– Несомненно, звезда моя. Ты будешь таким же великим, как и твоей отец.

– Мама, как ты думаешь, а хранит ли чудовище Предвечную Книгу до сих пор? – уже засыпая, интересовался Леон.

– Люди судачат о том, что Предвечная Книга покоится в далекой, северной пустыне, в землях язычников, не признающих наших лучезаров-богов. Их родину называют Золотой Землей. – ласково и подробно ответила мать, хотя и не знала, слышал ли Леон ее слова или нет. После изнурительного дня, который он провел за играми с сельскими мальчишками, засыпал он как котенок.

***

«Люди, сколь многое скрывается под этим простым и кратким словом. В Солярисе люди за пределами собственной культуры известны как морты, что в переводе с альвийского языка, означает – умирающие или угасающие. Из четырех рас, созданных Лучезарами, морты последние и самими неказистые. Если верить альвийским летописям, то людей создал Лучезар по имени Лар Вагот. У людей не было долголетия прочих рас, до пятидесяти лет доживали немногие, в то время как прочие расы жили сотни две-три, а альвы и вовсе отличались бессмертием. У мортов не было красоты, изящества и утонченного вкуса альвов. Не было у них и физической силы, а также роста омадов или атабов. Как не славились они и изобретательностью тэрран или же способности дышать под водой, как это умели чешуйчатые шэбы. Так уж вышло, что люди, во всем средний и ничем не примечательный, дикий народ, который на потеху прочих, старших рас, бегал в шкурах, жил в пещерах и плясал вокруг костра под бой барабанов. Едва ли отличая их от животных, альвы использовали мортов как рабов, а иные расы и вовсе игнорировали, как игнорируют пролетевшую мимо муху. Так продолжалось достаточно долгое время, покуда стояла альвийская империя. Затем в империи произошел раскол и под смутой гражданских войн, когда брат пошел на брата, некогда единый народ альвов распался, образовав нынешнюю Триаду. Именно в то время, внезапно все старшие, доселе высокомерные по отношению к мортам расы, с ужасом обнаружили, что эти самые морты заполонили весь Солярис. Свои шкуры они сменили на латы, а палки и дубины, на мечи и луки. Будучи бессмертными и не думающими о времени, альвы не заметили, как увеличились в числе морты, назвавшие себя не иначе как – люди. Единой массой они обрушились на обескровленных междоусобицами альвов, обратив в прах остатки их былой империи и вырвав главенствующую роль в Солярисе. Так это и сохранилось по сей день» – Хазимир Зулат, заметки из фолианта тысячи дорог.