Май. Письмо отцу: «Не имея времени много писать, посылаю Вам, какие случились, печатные новости. Одна есть речь о любви к отечеству, которой сочинитель недавно сделан Государственным Секретарем, мне приятный знакомый[65]. Проповедь, которую говорил при дворе в Великий Пяток и которая скоро выйдет из печати, пришлю при другом случае» (Письма. 1882. С. 160. № 141).
13 мая. Московским главнокомандующим назначен генерал от инфантерии (с 18 мая) Ф. В. Ростопчин[66].
16 мая. Окончание Русско-Турецкой войны, подписание в Бухаресте мирного договора с Османской империей.
30 мая. Письмо отцу: «Посылаю слово на Великий Пяток…» (Письма. 1882. С. 161. № 142).
8 июня. Предоставление в правление СПбДА конспекта по истолковательному богословию, разрядного списка обучавшихся богословию студентов и плана экзамена в июле месяце (Мнения. Т. I. С. 40).
12 июня. Вторжение французских войск на территорию России, начало Отечественной войны.
• Из воспоминаний свт. Филарета: «Перед двенадцатым годом правительство утратило доверие. Государя звали «глухим тетеревом», императрицу Марию – «коровницей», и некоторые – пока Наполеон был вдали – ждали его как освободителя» (Из воспоминаний свт. Филарета // РА. 1906. № 10. С. 214).
4 июля. Письмо отцу: «Известия о происходящем на наших границах здесь печатаются очень часто. В последнем сказано, что наши войска находятся в крепком лагере при Дриссе, по сю сторону Двины… Наш экзамен происходил в богословии, философии и математике в присутствии всех членов К[омиссии] Д[уховных] У[чилищ]… Теперь мы отдыхаем» (Письма. 1882. С. 162. № 143).
15 июля. Воззвание Святейшего Синода, составленное, возможно, при участии архимандрита Филарета: «С того времени как ослепленный мечтою вольности народ французский ниспровергнул престол единодержавия и алтари христианские, мстящая рука Господня видимым образом отяготела сперва над ним, а потом через него и вместе с ним над теми народами, которые наиболее его отступлению последовали. За ужасами безначалия следовали ужасы угнетения. Одна брань рождала другую и самый мир не приносил покоя. Богом спасаемая Церковь и держава Российская доселе были по большей части сострадающею зрительницею чуждых бедствий как бы для того, чтобы тем более утвердилась в уповании на Промысл и тем с большим благоразумием приготовилась сретить годину искушения. Ныне сия година искушения касается нас, россияне!.. Церковь, уверенная в неправедных и нехристолюбивых намерениях врага, не престает от всея кротости своея вопиять ко Господу о венцах победных для доблестных подвижников и о благих нетленных для тех, которые душу свою положат за братию свою. Да будет как было всегда, и утверждением и воинственным знамением россиян сие пророческое слово: о Бозе спасение и слава!» (Дубровин Н. С. 54, 56).
Из воспоминаний П. А. Моревой: «… Вот между прочим, что он нам рассказывал о себе: что в двенадцатом году, по случаю приближающейся войны, Преосвященный Амвросий приказал его позвать к себе; …он пришел к Митрополиту, и Митрополит сказал: «Напиши слово, как бы воззвание к народу, для расположения его к защите отечества, помощи ему кто чем может»; и когда Архимандрит Филарет спросил, к какому дню, Митрополит отвечал: «К завтрашней литургии». Этот краткий срок смутил несколько Архимандрита Филарета, однако он пошел и беспрекословно повиновался, и написал наскоро, как мог. На другой день сам произнес свое слово в Невской лавре и потом услышал от многих лестные отзывы, так что эти несколько слов, написанные экспромтом, дошли до самого Императора, потому что в числе слушающих был Сперанский и Александр Николаевич Голицын» (Сб. старинных бумаг. Ч. 9. С. 403).
