С тех пор и повелось. Дымили и разговаривали, ходили вместе в нашу столовую, гоняли чаи в минуты затишья, перекидывались репликами при пересечениях. Мне нравилось её слушать и удивляться широкой эрудиции, ей необходим был терпеливый слушатель. И вскоре я поймал себя на мысли, что не такая уж она дурнушка, что матушка Природа никого не обидела, компенсируя невзрачную внешность другими достоинствами, например, интеллектом, и чтобы пренебрегать ею, как женщиной, не в моём характере. «Интересно, – думал я в тот момент, когда она с воодушевлением рассказывала о творчестве Байрона, – а в кровати она так же красноречива?». Господи, какие неожиданно пошлые и дикие мысли появляются в наших головах!
Но чему быть, того не миновать. Так говорила моя мама – оптимистка в моменты потерь и неудач. И у меня нет оснований сомневаться в её мудрости. Всё в нашей жизни предопределено таинственными и всемогущими силами. И если на роду вам суждено умереть в авиационной катастрофе, не сомневайтесь: так оно и будет. Что касается меня, то я бы предпочёл свою кончину в секунды оргазма. Красиво и приятно.
Был месяц май, разгар весны, когда наши чувства обостряются, когда воздух пропитан флюидами любви и когда щепка лезет на щепку. Предвыходной короткий день подходил к концу, и я уже прикидывал, как проведу субботу. Дочка давно просилась свозить её в Панораму, а Лада достала билеты в театр Эстрады на молодого, но уже популярного выпускника «кулинарного техникума» Геннадия Хазанова.
Журналисты и служащий персонал потихоньку сматывались с работы. У каждого находилась веская причина. Я тоже приготовил версию для Обухова о крайней необходимости забрать из Центрального военного универмага заказ на цветную плёнку. Тем более, что Курбатов уже жаловался на меня ответственному секретарю по этому поводу. Плёнка лежала в моём сейфе со вчерашнего дня, но я не торопился обнародовать свою удачу. Приятно, знаете ли, сознавать при игре в преферанс, если у тебя на руках неубойный мизер.
Перед тем, как отправиться к Обухову, я решил перекурить. Александра, как часовой на посту, меня уже поджидала и явно нервничала. Её длинные тонкие пальцы заметно дрожали, когда она стряхивала пепел в урну.
– Ты что, в детстве кур воровала? – пошутил я. Незаметно для обоих мы уже давно перешли на «ты». – Что – то случилось?
– Да сестра позвонила. Мы вместе живём. Потеряла, говорит, ключи от квартиры, а у неё свидание, надо переодеться. Не подбросишь? У тебя же машина…
На покрасневшем Шуркином лице читалась неподдельная озабоченность. Просьба застала меня врасплох, и отказать в такой малости не поднималась рука.
– Далеко ли живёшь? – соглашаясь, спросил я.
– На Соколе.
– Так чего же мы ждём? По коням?
Через несколько минут я вырулил на Ленинградский проспект и помчался по указанному адресу.
– Она у меня такая шалопутная, – между тем рассказывала Шурка о своей сестре. – Кошка, которая гуляет сама по себе. Капризная, своевольная, но душевная девочка. И хотя разница в возрасте между нами всего три года, я у неё вместо мамы.
– Работает?
– Спрашиваешь… Она у меня умница, инженер – конструктор. Но вот в личной жизни везёт не очень. В семнадцать лет влюбилась до потери сознания. После потери выскочила замуж за парня, старше себя на пятнадцать лет. А потом сознание вернулось, и оказалось, что вышла за алкаша с садистскими наклонностями. Ушла со слезами, вернулась ко мне. Вот теперь вдвоём и кукуем. У тебя – то семья в порядке?
