– Иди спать, прошу тебя, – сказал Ноэль.
– А Мая?
– Я найду её и передам просьбу короля. Иди спать, сынок.
Отец давно не говорил с ним как с маленьким, однако сейчас Райгарда это не задевало. Он подумал, не поискать ли Илзу, но не врываться же в комнаты фрейлин? Лучше и впрямь пойти спать.
Добравшись до спальни, Райгард не сразу понял, что находится там не один. На постели сидела закутанная в плащ Илза. Девушка улыбнулась, глядя куда-то над головой Райгарда. Мысли перепутались окончательно.
– Ты ко мне? – глупый вопрос: кого ещё можно ждать в комнате начальника королевской стражи?
Она посмотрела на него, пламя свечей отразилось в её глазах, сделав их непроницаемыми, как зеркала. Илза откинула плащ: больше на ней не было абсолютно ничего. Она встала, плащ выскользнул из её пальцев и с шорохом опустился на пол.
Райгард тяжело задышал, возбуждение нахлынуло как штормовая волна, он ощутил, что ему не хватает дыхания. Илза подошла, расстегнула застёжку камзола, потом следующую. Райгард начал помогать, чувствуя, как маленькие пальчики спускаются всё ниже. Он сглотнул и рванул камзол так, что оставшиеся кожаные застёжки порвались, потом стянул рубаху и штаны. Он не ожидал, что Илза вот так примет его предложение. Будем считать, что у него тоже брачная ночь, как у короля. Райгард поцеловал Илзу – она покорно опустилась на постель.
***
Самайя, открыв на его стук, устало улыбнулась. Закрытая Летопись лежала на деревянной подставке.
– Прошу прощения за вторжение, Самайя. Я здесь по просьбе короля.
– Он вас прислал?
– Он отправил Райгарда…
– А, решил держать драчуна подальше от добропорядочных пьяниц? – она говорила спокойно и могла показаться равнодушной, но Ноэлю послышалась лёгкая насмешка.
– Пожалуй. Я отправил сына спать.
– Думаю, Райгард будет вам благодарен, – Самайя склонила голову, глядя на него как-то странно. – Что же нужно от меня королю?
Ноэль осмотрелся. Небольшая комнатка: два окна, полки с книгами, стол, кресло, умывальник, канделябр на три свечи. Он не увидел ничего, напоминающего жилище колдуньи, как часто называли Самайю. Кровать приготовлена для сна. Кажется, ему здесь не место.
– Его Величество просит вас закончить работу на сегодня, – Ноэлю с трудом дались эти слова. Неловкость ситуации выводила его из себя.
– Понимаю, – Самайя медленно подошла к столу. – Присядьте, пожалуйста, – она указала на кресло.
– Нет, мне, наверное, пора, – Ноэль не хотел уходить, ему казалось, что вынужденное одиночество для неё тяжело. С другой стороны, он всё равно уйдёт, она опять останется одна. До конца дней. Он содрогнулся.
– У вас нога болит, дайте ей передышку. – Она взглянула на него, мерцание свечей в её глазах полыхнуло как огонь. Сейчас она особенно походила на ведьму из сказок. Ноэль отогнал наваждение, но боль и впрямь его беспокоила. Хождение по ступенькам всегда вызывало трудности, он и сюда-то по лестницам и переходам между башнями добирался больше получаса. Нога ныла так, что он боялся не дойти обратно. Ноэль сел в кресло и с улыбкой спросил:
– А об этом вам тоже Летопись сообщила?
– Вы хромаете больше, чем обычно, – она присела на скамейку у стены.
– А для вас не опасно говорить со мной?
Она печально улыбнулась.
– Летописец не обязан жить один, – она задумчиво смотрела на свечу: та зашипела и погасла. Зажигать её снова Самайя не стала. – Я могу выходить, общаться с людьми, слушать и наблюдать, пировать с остальными, но в беседе участвуют, по крайней мере, двое, а в разговоре со мной собеседник говорит как бы сам с собой. Я не могу дать ему совет или ответить на вопрос, если это даст ему повод к действию. В народе часто говорят «моё дело – сторона», однако сторона, в некотором роде, тоже выбор. Летописец выразился бы иначе: «всё, что происходит, – не моё дело».
