Лев Троцкий и политика экономической изоляции - страница 14

. В декларации социалистов-революционеров утверждалось, что «только введение налоговой, вместо реквизиционной системы выкачивания хлеба создаст благоприятные условия для развития земледелия, а через то и развития промышленности»[103]. Меньшевики и бундовцы предложили резолюцию «О мерах к поднятию сельского хозяйства», в которой предлагалось, «чтобы все излишки, остающиеся за выполнением государственных повинностей, строго определенных, крестьянство имело возможность сбывать на основе добровольного товарообмена или устанавливаемых по соглашению с ними цен»[104]. Один из выступавших, Швецов, сказал, что «мощь революции всей своей тяжестью обрушилась на мозолистую шею крестьянина» и призвал стоящих у власти «поберечь мозолистую шею крестьянина, она у него трещит»[105]. Другой выступающий, Лобанцев, заявил, что политикой продразверстки власти «хотели помочь бедным, а на самом деле их убивали»[106].

Настроение коммунистов, которые составляли подавляющее большинство, было совершенно иным. Признавалось, что, «несмотря на все усилия» власти и «все её заботы» о трудящемся крестьянстве[107], в сельском хозяйстве сокращались посевные площади, снижалась урожайность, приходило в упадок животноводство. Поэтому для решения этих проблем государство должно было «вступить на путь регулирования крестьянского хозяйства»[108]. Постоянно говорилось также, что надо помочь сельскому хозяйству, но при этом нельзя допускать свободной торговли даже излишками хлеба. Н. Осинский выразил мнение большинства: «Тот, кто раскрывает дверку к свободной торговле, тот ведет к краху нашей продовольственной политики»[109]. В итоге съезд принял постановление «О мерах укрепления и развития крестьянского сельского хозяйства», в соответствии с которым повсеместно создавались посевные комитеты (посевкомы), которые должны были обеспечивать выполнение обязательных планов посевов. По сути, это было воплощением идеи Троцкого о принудительной обработке земли. По аналогии с продразверсткой, постановление вводило «семенную разверстку», предусматривавшую ссыпку семян в общественные амбары и перераспределение семян[110].

Ленин поддерживал эту совершенно утопичную идею тотального регулирования деятельности миллионов самостоятельных крестьянских хозяйств. Речи и декларации противившихся этому меньшевиков и эсеров убедили его в том, что они являлись «пособниками международного империализма»[111]. Ленин соглашался, что коммунисты могут совершать ошибки, но при этом говорил: «Пожалуйста, покажите нам эти ошибки, покажите нам другие подходы, но этих других подходов мы здесь не слыхали. Ни меньшевики, ни эсеры не говорят: “Вот нужда, вот нищета крестьян и рабочих, а вот путь, как выйти из этой нищеты”»[112]. Это, конечно, была очевидная демагогия – «декларации и речи» оппозиционеров не просто предлагали другие подходы, в них была отчетливо сформулирована будущая новая экономическая политика, до провозглашения которой коммунистами оставалось меньше трех месяцев.

Политика военного коммунизма поставила не только практические задачи управления экономикой, но и теоретические вопросы, связанные с принятием экономических решений в условиях отсутствия рынка. Рядом ученых были предприняты попытки решить проблему соизмерения экономических величин, не прибегая к стоимостному учету. Так, А. В. Чаянов пытался доказать достаточность учета на основе натуральных показателей, сопоставляемых с использованием шкал балльных оценок. Он писал, что в социалистическом обществе выгодной «считается такая затрата труда и средств производства, по сравнению с которой всякая другая затрата того же труда и тех же средств производства дает меньший выход продукта»