– Есть кто? – задал вопрос в пустоту Дасберт, но ответа не последовало, – Вот и чудно.
Раскольник быстро поднялся на ноги и принялся отряхиваться от пыли, больше он не выглядел как пьяница, а связная речь неожиданно вернулась к нему. Наспех отряхнувшись от пыли, он сунул руку себе в штаны и вытащил оттуда небольшой кошель, наполненный монетами, после чего сунул снова и вытащил ещё один. Взвесив в руке два кошелька, он полез во внутренний карман своей изорванной накидки и достал оттуда третий кошель, но намного больше, чем первые два.
– Сами довольствуйтесь своими тридцатью серебряниками, – заулыбался Дасберт, расстёгивая один из кошельков и пересчитывая монеты, – Мой выигрыш будет куда побольше, чем та мелочь. Ну что ж, теперь идём в бордель, а затем прикуплю новую одежду. Или наоборот?
Только Дасберт собирался уходить из переулка, как вдруг услышал чей-то голос.
– Я всё видел!
Обернувшись, возле входа в переулок он увидел того самого мальчишку-монаха, который наблюдал за ним на площади. Невысокий паренёк стоял, сложив руки на груди и грозно смотрел на раскольника.
– Извини, пацан, но это явно не на пожертвование церкви, – Дасберт подбросил один из кошельков у себя в руке, – так что не серчай. В бордель я тебя тоже взять не могу, ты ещё слишком мал…
– Я видел, как ты обокрал торговцев, – мальчишка зашёл в переулок, подходя всё ближе к раскольнику.
– Начнём с того, что понятие «обокрал» применяется только для тех случаев, когда кто-то забирает у кого-то последнее. В данном случае, они просто вложились в моё безбедное существование. Не всем, как тебе, помогают Боги, дружище, так что я выживаю как могу. Можешь, кстати, считать, что эти деньги – моральная неустойка за мои унижения.
– Унижения? Да ты же сам всё это подстроил. Твоя цель первоначально заключалась в том, чтобы всех одурачить и ограбить!
– Ну вот с чего ты это взял? – закатил глаза Дасберт.
– Куда подевался твой нетрезвый вид?
Вопрос мальчишки поставил Дасберта в тупик. Он некоторое время стоял на месте, подбирая слова и пытаясь, что-либо возразить, но в какой-то момент вздохнул и пару раз похлопал в ладоши.
– Поздравляю, – сказал он, – молодец, ты раскрыл очень важное преступление и можешь собой гордиться. Создатель не забудет тебя и непременно одарит своей благодатью. Откуда же бедняги могли знать, что одна бутылка шнаховой настойки никак не сможет причинить какой-либо вред моему рассудку? А теперь я пошёл, спасибо за занятную беседу.
Он развернулся и собрался уходить, как вдруг мальчишка вновь остановил его своей речью.
– Я сейчас же позову наблюдателей ОГМ. Тебе будут выдвинуты обвинения в мошенничестве, воровстве… и шпионаже.
– В чём? – удивился Дасберт, оборачиваясь к мальчишке, – В шпионаже? Учти, пацан, в Челоке ложные обвинения могут обернуться против тебя самого.
– Я видел кое-что ещё, – мальчик продолжал пожирать раскольника взглядом с невозмутимым спокойствием.
– И что же ты видел?
– Ты антиец. Когда рогг поднял тебя над землёй, то стал заметен шрам на животе в виде квадрата с треугольником внутри.
– И что?
– Такие я видел только в Анте у некоторых солдат, а также у множества революционеров.
Наступило молчание, Дасберт усмехнулся, мальчишка оказался не простым раскольником, он смог догадаться о том, откуда он пришёл в Челок.
– Твою бы наблюдательность, да мне в подельники… Знаешь, такой разговор не может продолжаться, если собеседники не знают имени друг друга. Я Дасберт, а ты?
