– Тебе надлежит в самое ближайшее время отбыть в Кадер, дабы вступить во владение положенной частью наследства.
Эту фразу дядюшка произнёс нарочито канцелярским тоном, желая, как видно, облегчить таким способом нелёгкий труд – сообщать сыну о кончине отца. Хоть и был Прант старым воином, разменявшим пятый десяток и в молодые годы хлебнувшим всякого, а давалось это ему тяжко. Прикипел он к мальчишке сердцем более, нежели стоило ожидать.
– Мне будет жаль покинуть Винин, дядюшка, – пробормотал Богис. – Вы так добры ко мне.
– Всё равно, к тому шло. Ты отправился бы в свет, если не грядущей весной, так следующей осенью точно.
– За зиму я хотел решить, куда податься. Попросить вашего совета и решить.
– Совета, говоришь? – глянул дядюшка на Богиса с интересом. – Что ж, давай подумаем. Будь дело во времена моей с твоим покойным батюшкой молодости, я бы присоветовал ехать устраиваться в графскую дружину. Именно так братец и выслужил поместье Кадер.
Да, эту историю Богис помнил. Пронет рок-Винин, младший брат Пранта, поехал искать счастья, да и пристроился при дворе графа бон-Дракстеда. В битве под Норхесом показал себя орлом. Несмотря на раны, отражал в числе немногих устоявших натиск салборцев на баннер графа. После победы бон-Дракстед за верность долгу и отвагу пожаловал иссечённого воина имением и гербом с девизом «Пусть мы одни». Так батюшка стал зваться Пронетом с гербом из поместья Кадер, то есть Пронет рок-Кадер.
– Вот только давно уж нет ни того графа, ни графства его, – задумчиво продолжал Прант. – Сам знаешь, уличён в измене, лишен достоинства, свободы и имущества. А в Кратесдоне управляет ныне королевский триумвират. Ближайший граф – в Ампиатее. До него – больше тысячи миль, почти как до столицы. Только в другую сторону…
Юноша кивнул головой. Хоть и случилась история с изменой графа и судом в пору, когда Богис пешком под стол ходил да поперёк лавки лежал, а слышать о том деле довелось неоднократно. В основном, рассказы кончались пересудами, мол, держать руку благородного человека, графа ли, барона, это одно, а жить на землях не вполне понятной Дракстедской области – вовсе иное. Тут не стоит ожидать ни чести, ни добрых пожалований. Для молодёжи путей устройства будущего поубавилось. Совсем с голодухи можно бы поступить в городовой полк, да только в крупных городах, вроде Кратесдона или Брампинга своих желающих достанет. Ехать же в небольшое селение – верный путь к прозябанию.
– И да, – тут дядюшка воздел указательный палец вверх. – Это в наших лесах можно смело называть мили милями, а пуды пудами. В городе за такое мигом останешься без штанов.
Богис смутился. Он, конечно, помнил все эти новые меры длин и весов, но в разговоре как-то не получалось выговаривать километры с килограммами. Наставник верно подметил. По эдикту о единстве средств измерения со всякого, пользующегося отменёнными мерами длины, веса и прочего, следовало брать штраф в сотню талеров или пороть. Выплатить юноше эдакую гору серебра не под силу, а, значит, штаны покинут его задницу. Это мелким лавочникам не страшно получить десяток ударов – раны быстро зарастут, а честь не пострадает ввиду отсутствия таковой. Для благородного человека сие наказание – позор неимоверный. Оттого Богис дал себе зарок прислеживать за языком ещё и на этот счёт.
– Спасибо, дядюшка, за напоминание, – кивнул он вновь. – Я этого не забуду. Так что же? Ехать в столицу?
