Монтальбано рванул было вдогонку, но Мариан бежала быстрее, и он раздумал догонять.
Мариан исчезла во тьме.
Комиссар развернулся и двинулся обратно.
Не слышал, как она подошла.
Мариан обхватила его за талию, резко повернула к себе, прижалась всем телом и шепнула на ухо, дрожа от возбуждения:
– Пожалуйста, пожалуйста. Клянусь, потом я не…
На этот раз Монтальбано сам взял ее за руку, и они побежали к дому.
4
Он внезапно проснулся, взглянул на часы при свете, проникавшем в щели жалюзи. Семь утра. Сразу вспомнил все, что было. И сильно встревожился. Раньше, просыпаясь «на следующее утро», он испытывал стыд и угрызения совести. На этот раз все было совсем иначе. За ночь между ними произошло нечто непредвиденное. Это ощущение пугало. Он привстал с постели. Вторая половина кровати уныло пустовала, как почти каждое утро.
Прикрыл глаза, потянулся, вздохнул, будучи совершенно не в состоянии привести в порядок противоречивые спутанные чувства, парализовавшие мозг.
Наверное, дело было так: Мариан встает, идет в ванную, одевается и уходит, а он спит мертвецким сном и не слышит ровным счетом ничего.
Его захватил смерч, настоящая экваториальная буря, и отдаться этому шторму было упоительно. Ураган оставил его совершенно обессиленным, со сбившимся дыханием, подобно потерпевшему кораблекрушение, наконец выбравшемуся на берег после отчаянного заплыва.
Монтальбано ощутил прилив гордости. В общем, принимая во внимание груз прожитых лет, он еще вполне…
Но пора вставать.
И тут в ноздри полился волшебный аромат свежесваренного кофе.
С чего бы Аделине являться раньше времени?
– Аделина!
Нет ответа. Только звук приближающихся шагов.
Появилась Мариан – уже полностью одетая – с чашечкой кофе в руках.
Он зачарованно смотрел на нее. Вновь нахлынуло сильное, пугающее, неудержимое чувство.
Мариан поставила чашку на тумбочку, улыбнулась ему блаженной улыбкой и наклонилась поцеловать.
– С добрым утром, комиссар. Странное ощущение: как будто я всегда тут жила.
Вместо ответа тело Монтальбано отреагировало само по себе, без подсказки мозга.
Он выпрыгнул из кровати и крепко обнял другое тело, вновь ощутив смесь желания, нежности и благодарности.
Она порывисто ответила на поцелуи, но потом решительно отстранилась.
– Хватит, прошу тебя.
Тело Монтальбано подчинилось.
– Поверь мне, – сказала Мариан, – не знаю, что я готова отдать за то, чтобы остаться. Но мне действительно пора ехать. Я тоже уснула и проспала. Постараюсь вернуться в Вигату как можно скорее.
Достала из кармана мобильный телефон.
– Дай мне все свои номера. Вечером позвоню тебе из Милана.
Монтальбано проводил ее до двери.
Он все еще не мог выдавить ни слова: нахлынувшее смятение лишило комиссара дара речи. Мариан обняла его за шею, посмотрела прямо в глаза и сказала:
– Я не собиралась…
Развернулась к нему спиной, открыла дверь, вышла.
Монтальбано высунул голову за дверь – он был совершенно голый – и увидел, как Мариан садится в машину и уезжает.
Пока шел обратно в спальню, дом показался ему еще более пустым, чем прежде.
Комиссара вновь охватило желание ощутить присутствие Мариан. Он нырнул в постель с той стороны, где она спала, и зарылся лицом в подушку, чтобы вдохнуть аромат ее кожи.
Минут через пять после его прихода зазвонил телефон.
– Синьор комиссар, там до вас на тилифоне сын вашей горничной Аделины.
– Переключи на меня.
– День добрый, комиссар, это Паскуале. Матушка сказала, у вас ко мне разговор. Слушаю.
