И в этот раз Ковалёв молча проглотил оскорбление, а лишь спросил:
– Как Венлинг? Она сильно расстроилась, что я тогда не пришёл?
– Сам как думаешь?
– Думаю, сильно. Передай ей привет и скажи, что я обязательно скоро приду.
– Привета будет достаточно, – отрезала Джия.
Ковалёв вздохнул и покинул лимузин. Некоторое время он стоял на площади, глядя, как роскошная машина увозит его бывшую жену – когда-то самого любимого и дорогого для него человека.
После разговора с Джией настроение у Лёхи испортилось настолько, что по возвращении домой ему хотелось только одного – взять банку пива и сесть в кресло перед инфовизором в надежде отвлечься на какую-нибудь спортивную трансляцию. Но Жаб с Носком ждали информации, поэтому для начала пришлось им вкратце пересказать разговор в лимузине и обрисовать планы на ближайшие дни.
– Интересно, что это за картина такая, – сказал Носок и полез через инфовизор в информационную сеть, чтобы удовлетворить своё любопытство.
Пока адвокат возился с инфовизором, Лёха обратился к Жабу:
– Я так понимаю, у вас здесь всё без происшествий прошло, пока меня не было?
– Да, без происшествий, – ответил амфибос. – Мне всё больше кажется, что нам удалось здесь поселиться незаметно. И ещё я на всякий случай отключил этот дом от всех систем видеонаблюдения.
– Много было?
– Стандартно для таких домов – две. Городская – с выводом на полицейский участок и дополнительная – от охранного агентства. Но камеры использовались одни и те же для обеих систем.
– А ты уверен, что смог это всё действительно отключить? Не замечал раньше у тебя склонности к решению сложных инженерных вопросов.
– Ты прав. Такой склонностью я не обладаю. Я не инженер, а разведчик, – ответил Жаб. – Но там не было ничего сложного. Я обесточил все камеры и перерезал провода, передающие сигнал. Ну и объективы заклеил, чтобы уж наверняка.
– Дёшево и сердито, но зато невероятно эффективно! – усмехнулся Лёха. – Надеюсь, ты все камеры нашёл.
– В таком доме не может быть скрытых. Это запрещено. Он же в аренду сдаётся. Но я всё равно проверил на всякий случай. Ничего не нашёл.
– Молодец! Что тут ещё можно сказать?
– Господа! Вот она! Смотрите! – закричал Носок, прерывая разговор комедиантов. – Признаюсь, впечатляет!
Лёха с Жабом повернулись к инфовизору – весь его большой экран занимало изображение полотна Кармога, одного из самых известных живописцев Лифентра, творившего в так называемый период гонений – эпоху правления диктатора Копогоза, известного своим неприятием всего, в чём он не разбирался, и в первую очередь искусства.
На картине «Неотвратимость естественного» был изображён гигантский морской краб кровавого алого цвета, вылезший из пучины и взобравшийся на спину синего горбатого кита. Краб пожирал прячущийся в океане за линией горизонта Зиолун – главную звезду галактики № 15-М-99. Вокруг Зиолуна были расположены девяносто девять процентов известных обитаемых планет вышеуказанной галактики, он был центром Обитаемого Пространства, и, естественно, во многих культурах это светило выполняло роль ключевого символа жизненной силы и могущества.
Изображённый на картине краб более чем наполовину проглотил Зиолун, но лучи последнего потихоньку пробивались сквозь панцирь членистоногого монстра, оставляя тем самым надежду на то, что ещё не всё потеряно, и светило не исчезнет навсегда в утробе краба, а со временем разорвёт его изнутри.
