– Объясните, с какой целью вы приходили в последний раз в дом Винницких? – задал очередной вопрос следователь.
– Я хотела с ним поговорить.
– У вас же не было никаких отношений. К чему тогда разговоры?
Ева пожала плечами. Действительно, о чем она хотела говорить с Артемом? Чего она собиралась добиться? Предложения руки и сердца? О боже, бред! Она просто была пьяна и обижена, но следователю об этом знать не стоило.
– С какой целью вы привлекли к вашему разговору Бирюкова?
– Кого? – непонимающе переспросила Ева. – Я не знаю никакого Бирюкова. Со мной был только Жорик.
– Я имею в виду Бирюкова Георгия, восемьдесят второго года рождения. Имя «Жора» – уменьшительное от «Георгий», а вы и не знали?
Ева смущенно кашлянула. Должно быть, со стороны она выглядела глупо. Но своих уличных приятелей она знала по именам и кличкам. Полные анкетные данные ей были без надобности.
– Он – мой приятель. Пошел со мной за компанию.
Следователь хмыкнул и покачал головой.
– Гражданка Вострецова, не морочьте мне голову. Вам известно, что Бирюков был ранее судим за разбой?
– Нет.
– Но вы знали, что он отбывал наказание в местах лишения свободы?
– Нет. Но даже если бы я об этом знала, мне что, нельзя с ним общаться?
– Общайтесь с кем хотите. Но тащить ранее судимого человека в чужой дом, не спросив мнения хозяев, это уже попахивает, знаете чем?
– Не имею представления, – нарочито равнодушно фыркнула Ева.
– Предварительным сговором!
– Сговором на что?
– Это я сейчас и пытаюсь установить. Вы говорили Бирюкову о том, что Винницкие – состоятельные люди?
– Это он мог и сам видеть. Артем Винницкий часто подвозил меня на своем «БМВ» до дома.
– Вот видите. А совсем недавно вы утверждали, что вас с потерпевшим ничего не связывало! – торжествующе произнес правоохранитель, чрезвычайно довольный своей сообразительностью. – Значит, вы шли в дом потерпевшего, заранее зная, что там есть чем поживиться.
– Поживиться? Я не пойму, куда вы клоните!
– Скоро поймете, – пообещал сыщик. – Вы просили Бирюкова применить насилие в отношении потерпевшего?
– Разумеется, нет!
– Какие действия производил ваш приятель в отношении Винницкого?
Еве вдруг вспомнился ушибленный кулак Жорика, который тот потирал, морщась от боли.
– Я не видела, что он делал, – твердо сказала она, и это была чистая правда. «Он там кровью умывается», – всплыли в памяти слова приятеля, но она тут же постаралась их забыть. Глупое бахвальство, за которым ничего не стояло.
– Конечно, конечно! Вы не видели. Может, в этот момент вы были заняты чем-то другим? – сыщик глядел на нее испытующе, а потом вдруг «выстрелил» очередным вопросом: – Например, вы примеривали украшения Милицы Андреевны?
– Что за бред! Мне не нужны ее украшения, – возмутилась Ева.
– Спорный вопрос, – его взгляд нарочито равнодушно коснулся ее рук, на которых не было ни колец, ни браслетов. – Так применял насилие Бирюков? Если да, то какое?
– Ничего подобного не было.
– Ну, что же, печально!
– По-вашему, нам стоило его побить? – изумилась Ева.
– Да нет. Печально то, что вы не хотите сотрудничать. Мне ничего не остается, как задержать вас.
– По какому праву?! – воскликнула Ева, все еще воспринимая слова следователя как блеф. В самом деле, могут ли ее лишить свободы за то, что она завалилась в чужой дом со своим приятелем слегка навеселе и устроила там некрасивую сцену? – Вы что, обвиняете меня в хулиганстве?!
