Личность и профессия. Воля как предмет функциональной психологии - страница 5

Все это как будто вполне понятно и никаких сомнений вызывать не может. Тем не менее, если в сущность дела вникнуть глубже, то окажется, что оно много сложнее, чем мы представили его сейчас, что в своих рассуждениях мы упростили его. Хорошо известно, что урок на одну и ту же тему при одинаковой цели можно построить не по одному только какому-либо плану, а по нескольким различным планам, и каждый учитель останавливается на том плане, который кажется ему почему-либо лучшим. Мало того, методы всей работы по одному и тому же предмету могут быть совершенно различными. Наряду с тем обычным классным уроком по арифметике, который мы имели в виду до сих пор, с уроком, характерным для нашей старой школы учебы, на котором учитель учит, а ученики учатся, перенимая от учителя то, что он им предлагает, представим себе занятия по тому же предмету, но проводимые методами, основанными на активности и самодеятельности учащихся, когда учащиеся учатся сами, подходя к каждому вопросу исследовательски, а роль педагога радикально меняется (причем эта роль при такой организации занятий в настоящее время еще не установилась в достаточной мере и на практике проводится различно). Содержание занятий в обоих этих случаях одно и то же, арифметика остается арифметикой, но совершено очевидно, что весь процесс работы как педагога, так и учащихся совершенно различен, его функциональная структура резко нарушена от изменения метода работы. Правда, здесь мы можем признать, что такое изменение в функциональной структуре рабочего процесса аналогично тому изменению, которое в работе ткача наступает при замене ручного станка фабричной машиной. Здесь тоже есть известное усовершенствование и изменение условий работы при единстве содержания ее; и если там подобные изменения функциональной структуры рабочего процесса не мешали все же говорить об определенной устойчивости профессионального рабочего процесса, то можно думать, что и здесь положение дела таково же. Однако это все-таки не совсем так. Данная параллель будет правильна в случаях резкой, так сказать, революционной перемены в характере деятельности, когда меняется лицо всей профессии для всех одинаково очевидным образом. Так, на наших глазах в настоящее время переживает такой революционный переворот профессия педагога, причем революционный процесс лишь только разгорается и новое лицо профессии еще далеко не определилось в своих наглядных очертаниях. Мы видим только направление, в котором развивается этот процесс, представляется также конечная цель, к которой он устремляется: учитель в старом, знакомом смысле этого слова превращается в педагога-исследователя, организующего педагогический процесс на основе исследовательского отношения к личности учащегося, развивающейся в условиях свободной, творческой деятельности.

Но помимо и независимо от таких глубоких превращений и в те периоды, когда лицо профессии вполне устойчиво выражено в своих очертаниях, когда можно говорить о профессиональном типе, имеющем в основе характерный для него и устойчивый рабочий процесс, и тогда все же в такой профессии, как профессия педагога, возможны вариации функциональной структуры, связанные в общем с тем, что называется методом работы. Самое это понятие «метода работы» указывает на то, что в условиях одного и того же содержания при одной целевой установке можно идти к цели различными путями, а в зависимости от этого и весь характер работы изменяется. Когда мы представляем себе рабочий процесс ткача, то совершенно безразлично, будет ли он ткать на ручном станке или на фабричной машине, процесс работы его представляется в том и другом случае протекающим в строгих жестких рамках, всегда одинаковым образом, и сколько бы мы ни меняли ткачей, процесс сохраняет свой устойчивый, однозначный характер. Здесь нет ничего аналогичного «методу» работы; можно было бы сказать, что здесь есть один определенный метод, который строго задан содержанием работы и условиями ее и которому следует каждый ткач.