Между тем с метафизикой в рамках физики на протяжении долгого времени шла неустанная борьба. И главнейшую роль здесь сыграл позитивизм. Путь отказа от «метафизического хлама» – это путь, провозглашённый позитивизмом. Именно позитивизм объявил методологической установкой отказ от метафизики и сведение сферы науки к миру явлений (к феноменам). При этом О. Конт, основатель позитивизма, отнюдь не отрицал, что за миром явлений могут стоять те или иные сущности, однако они для нас непознаваемы. Он считал, что нет смысла пытаться осилить то, что человеку не под силу. Человек никогда не сможет вскрыть суть вещей, а значит, он должен ограничиваться отношениями между явлениями. И эти отношения должны выражаться в виде законов. Любые метафизические сущности должны быть из науки изгнаны, даже если они обладают объяснительным потенциалом – такова позиция Конта. При этом историю науки он истолковывал таким образом, будто бы именно феноменалистская установка оказалась продуктивной для естествознания, и что именно этой установке физика обязана своими успехами. И многие верили (и продолжают верить), что это действительно было так.
И лишь изредка внимательный взгляд исследователей всматривался в написанное Контом и изумлялся: «Да ведь всё было не так!» К таковым относится один из наиболее ярких представителей отечественной физики – О. Д. Хвольсон. Вот что он, в частности, пишет:
«По мнению Конта, история оптики учит, что теория не имела влияния на её развитие. И это писалось в 1835 г., когда работами Юнга, Френеля, Эри и Гамильтона было воздвигнуто то чудное здание, которое мы имели право поставить рядом с небесной механикой! <…> И если Конт говорит, что гипотезы никогда не должны касаться способа возникновения явлений, то ему отвечает физика, что только именно этого рода гипотезы ведут к познанию истины <…> Физика не шла, не должна идти и не пойдёт по пути, указанному Контом» [58, с. 18, 26, 30].
Построение теории уже само по себе во многом предполагает, что мы ищем некую реальность, стоящую за миром явлений. Теория объясняет мир явлений, она снимает противоречия между эмпирическими данными. И если человек принимается за построение теории, то уже изначально предполагается, что мир явлений не самодостаточен. Позитивистская же позиция, призывающая исследователя ограничиться миром явлений, теорию как таковую отрицает в принципе. Здесь только одно явление может воздействовать на другое. Но даже если такое воздействие и имеет место, то вопрос «почему» с точки зрения позитивизма неуместен – отвечая на этот вопрос, исследователь неминуемо уйдёт в метафизические размышления, так ненавистные позитивистам. Выяснение причин явлений – это уже выход за их пределы. Вполне естественно, что такой выход для позитивизма недопустим.
Метафизические сущности то и дело в физике всё же возникали, но, благодаря влиянию позитивизма, им тут же принимались искать замену. И дело не только в теплороде и абсолютном пространстве. Например, ньютоновское преставление о тяготении долгое время подвергалось критике из-за «действия на расстоянии», а такое действие есть признание некой метафизической силы. На протяжении более двух веков шли споры о существовании эфира10, и он занимал весомое место в физике вплоть до появления теории относительности Эйнштейна. Стоит особо отметить, что понятие эфира ещё существовало в первые десятилетия становления научной психологии. Тем самым отказ новой, «научной» психологии от метафизического типа объяснения не мог в полной мере сопровождаться ссылкой на естествознание.
