Личные воспоминания - страница 35

. Оказалось, что при слабом разряде искры шли исключительно через шипы, в то время как при сильном они предпочитали шары, а при очень сильном – пластины. Поэтому для борьбы с сильными молниями я выбрал расположенные близко друг к другу шероховатые металлические пластины. Достаточно часто, а иногда и достаточно серьезно на работе линии, особенно подземной ее части, шедшей в основном с востока на запад, сказывалось влияние северного сияния. Во время больших северных сияний 1848 года из-за быстро меняющихся токов связь между Берлином и Кётеном не работала по нескольку дней. Именно тогда и была замечена связь между земными токами, магнитными возмущениями и северными сияниями.

К тому времени как линию довели до Эрфурта^>76, придумка Гальске с влажными вставками перестала действовать. Я понял, что хитрое поведение подземных проводов было связано с тем, что они заряжались статическим электричеством, как это было в испытаниях на заводе, при этом сама проволока представляла собой внутреннюю оболочку лейденской банки, а в роли внешней выступала окружавшая кабель сырая земля. Доказательством правоты этого предположения было то, что определенное с помощью подвешенной магнитной стрелки количество связанного электричества в идеально заизолированном проводе было строго пропорционально электрической силе включенной в цепь гальванической батареи и длине провода. Еще одним доказательством было то, что в каждой точке замкнутого провода, как и полагалось по закону Ома, сила электрического заряда строго соответствовала его напряженности. После того как я это выяснил, стало возможным с помощью специальных приспособлений если не полностью устранить, то сильно уменьшить этот мешавший дальней подземной связи эффект. Такими приспособлениями стали боковые ответвления в виде металлических сопротивлений без самоиндукции и автоматическая система ретрансляции, благодаря которой одну длинную линию можно было разбить на несколько коротких.

Моя теория электростатического заряда в замкнутых и открытых цепях шла вразрез с существовавшими тогда научными представлениями и поэтому в ученых кругах поначалу была встречена с недоверием. Сейчас, когда уже сложно себе представить, как культурный цивилизованный человек может жить без железных дорог и моментальной телеграфной связи, сложно представить как трудно было иногда раньше доказать миру то, что в настоящее время всем кажется ясным и понятным. Те знания, которые когда-то пробивались с превеликим трудом и усилием, сегодня печатаются в школьных учебниках и пособиях.

Я горд тем, что эта первая не только в Германии, но и во всей Европе линия дальней телеграфной связи была готова к работе уже зимой 1849 года. Именно с ее помощью об избрании во Франкфурте императора в тот же час стало известно в Берлине. Такой впечатляющий результат побудил прусское правительство тут же заняться проведением линии от Берлина до Кельна, далее – к прусской границе, к Вервье^>77 и затем уже на Гамбург и на Бреслау. Для безопасности все эти линии были проложены под землей, как линия Берлин – Айзенах, хотя на ней и были уже найдены крупные недостатки. Главный состоял в том, что проложенные на малой – полтора-два фута – глубине вдоль железной дороги кабели легко повреждались железнодорожными рабочими, а также страдали от крыс, мышей и кротов. Поэтому было принято решение далее заглублять провода не менее чем на два с половиной – три фута, но даже тут мое предложение о внешней защите кабеля было отвергнуто в связи с тем, что это влекло за собой серьезные дополнительные расходы.