– Пожалуйста, не надо! Это ведь ты был в её кабинете? Отвечай!
– Я везде и всюду. И потом не говори, что не предупреждал. Так даже опаснее, чем со мной.
– Для тебя?
– Посмотри в глаза, что мне может угрожать? – его схематичные серые дуги стали сжиматься, как если бы оно улыбалось. Павлуше вдруг подумалось, что лицу весьма не хватало морщин.
– Я всё же надеюсь от тебя избавиться.
– Невозможно. А твоё недоверие разрушает наши отношения.
– Галушка довольно безобидная женщина.
– Таких не бывает. Она тебя запутает, и ты меня так и не поймёшь. Ты ей доверишься, а я, может, возьму, да и обижусь. Возьму, да и исчезну. Не будет ни секрета, ни привета.
– Так за этим я к ней и пошёл.
– Перед тобой лежит весь мир, а ты хочешь опять уплыть в забытие, в свою никчёмную жизнь?!
– Надо же, а ты умеешь сердиться.
– О, да, если бы могло, я бы покраснело и ударило тебя по черепушке. Что ж, гулять так гулять, я бы даже осмелилось плюнуть тебе в глаза. Тело все-таки не такая уж и бесполезная штука.
– Что ты хочешь?
– Не ходи к ней. Курам на смех! Здоровый детина ходит к психологу. Ничтожное ничтожество, – оно не могло краснеть и плеваться, но одним голосом могло передавать оба эти состояния.
Лицо исчезло, не попрощавшись. Павлуша начал бродить в одиночку по диковинному пространству сна.
Тяжёлым осадком сели слова лица про ничтожество, про стыд. Всё-таки пойти к районному психологу по собственный инициативе было для Павлуши довольно смелым шагом, даже, можно сказать, экстравагантным. Сомнения подняли многочисленные головы: «Не зря ли он?»
Он спросил себя, что теперь делать? И тут же нашел оправдание: «Не ходить уже было бы наглостью. Галушка обидится: потерять такого видного клиента. А обижать людей – невыносимо». Иногда Павлуша мог быть честным с собой.
Потом, словно в награду за честность, с ним случился прекрасный сон, после которого не хочется пробуждаться.
Он шёл по мосту и увидел девушку, на которую напали бандиты. Он подскочил и ловко, как в боевиках, раскидал негодяев. Красиво так, с криками «ха». Ни капли не вспотев, он взял под руку прелестницу и повёл к ресторану. Перед тем, как зайти внутрь, она посмотрела на него огромными голубыми глазами, опустила пушистые ресницы и прошептала: «Вы мой спаситель…» Звучит пошло только до тех пор, пока ты сам не стал персонажем столь идиллической картины. Он впился в неё, а руку положил на задницу и прижал к себе так крепко, как никогда не позволил бы в жизни.
Он и целовался-то всего один раз, когда пьяная бабень перепутала его с кем-то и набросилась алыми губами на его невинный рот. От неё пахло водкой, и Павлушу затошнило. Он постарался быстрее закруглиться со страстной барышней, но она была довольно упорна и схватила его как раз-таки за задницу. В какую-то секунду Павлуша представил, как наблюёт ей в рот, и ему стало до истерики смешно. Он заржал, еле отлепив губы, девица посмотрела мутным взглядом и стала глупо улыбаться. Павлуша воспользовался заминкой и ретировался.
Хорошо, что тот случай не припомнился ему во сне, и его продолжала окружать аура пошленькой магии.
Когда Павлуша с сожалением понял, что всё-таки проснулся, он закрыл глаза и попытался снова восстановить ту волшебную картину блаженства, но сон прочно захлопнул засов. Затем он вспомнил, что сегодня опять пойдёт к Галушке, и перестал стучаться в сон. Павлуша бодро встал в новый день с надеждой и любознательностью. За долгое время ему впервые стало интересно, что приготовила жизнь за поворотом. Впервые его вообще стал ожидать какой-либо поворот.
