Паша взял вино в коробке. – Четыре. Дорога будет долгой.
– Особенно если ползти на четвереньках…
Гул города с этой стороны намного сильнее. Неудивительно, ведь именно тут проводятся самые массовые мероприятия. Тут много театров, много ресторанов. Здесь дома выше, и предназначены под офисы. Однако магазинов для гонки на выживание всего четыре.
Павлик откусил кусок пластика от коробочки и начал сосать вино. Прозрачная упаковка четко давала понять, сколько там еще осталось. Ну а вот Старцев не подрассчитал. В бутылке, как и всегда, старомодная пробковая затычка.
– Я за штопором, поготь…
Паша брызнул вином на брусчатку. – Куда?! Ты дурак что ли?! Дай сюда!
Бутылка вина открылась ловким движением. Опытный Павлик играючи загнал затычку вглубь бутылки, освободив красную жидкость из плена.
– Ты… как?
– Уметь надо… – Паша сунул в карман ключи от технички, которые не успел сдать.
Шаг за шагом, парни начали становиться пьянее. Ларионов халкал из коробки, перелив в себя уже половину, а Старцев цедил через горлышко бутылки, иногда проталкивая пальцем пробку, что предательски возвращалась на место.
Послышалась музыка и Павлик остановился.
– Ты че?
– Слышишь?
– Ну слышу, музыка… И че?
– Слышишь, как фальшивят?
– Че?
– Это долбанные уличные музыканты, – оскалился механик. – Пошли!
– Че? Так ты серьезно? А ну стой! Стой, бляха! – Старцев схватил Пашу за рукав куртки. – Ты че, больной? На кой тебе это надо?!
– Причина? Причина… – Паша подумал немного. – Ты любишь маму?
– Что? Да, да, но это то тут причем?
– А папу любишь?
– Люблю.
– Ну вот, а я ненавижу сраных музыкантов!
– Блядь! – Саша поставил бутылку на землю, чтобы можно было поймать неугомонного механика. – Это совсем не объяснение! Типа, ты всех их ненавидишь, или есть те, которых обходишь?
– Всех!
– Я не понимаю… Давай просто сегодня без этого, лады?
Паша задрал футболку и повернулся боком. Татуировка, набитая явно пьяной рукой, гласила: «Не играйте на улице». Вокруг текста кривая колючая проволока и сломанные гитарные грифы.
– Это кредо, братан.
Парень уже был немного пьяным.
– Че это за дичь?
– Это название группы, в которой я играл в школе. Название говорит за себя.
– Че с музыкантами? – напомнил тему Старцев.
– Аааа… Ну если вкратце, то эти уроды шумят, мешают людям, пристают к прохожим и клянчат деньги…
– И ты за это их не любишь?
– Бля, да ты задобал! Пошли! Я обещаю, что бить их не буду! Кстати, ты музыку то слушаешь, вообще?
– Конечно!
– Че-то из классики?
– Ага…
Два пьяных парня спустились в пешеходный переход, что пролегал под широкой магистралью, спускающейся с моста, и уткнулись в толпу дредастых мальчишек, что явно были младше. Всего на пару лет, но тем не менее. А рядом стоял терминал для оплаты.
– Че пацаны, играете? – начал приближаться Павлик. Старцев закатил глаза.
– А че, не видно? – попытался не останавливать музыку один из ребят, но рука промахнулась по струнам и пришлось прекратить. – Ты что-то хотел?
– Дай сыграю.
– Нет, ты извини меня, но с чего бы мне давать тебе гитару? – пытался максимально аккуратно вести диалог с пьяным музыкант. Его друзья встали поближе и напряглись.
Павлик достал телефон. – На. Залог.
Старцев посмотрел на этот идиотизм и подошел поближе. – Да дай ты ему уже гитару, а то он от вас не отстанет! Я тоже домой хочу, вообще-то…
Наверное, то, что Саша был в брюках и чистой новой куртке, дало уличным музыкантам надежду.
