– Паша!
– Да не ссы! Я в игре. Показывай, где канистра! – пацан не долго взвешивал все «за» и «против».
– О! Наш человек!
– Шульмана звать?
– Не-не-не! Его не надо! Он буйный, когда выпьет. Я его давно знаю.
– Димон?
– Он пас. Не любит бухать на работе…
– С… – хотел позвать пилота Павлик, но вдруг опомнился. Профсоюз же.
– Все, пошли! – Алексеич стукнул пальцем по пластиковой коробке с высохшей и перегретой едой. Закуски тоже бери.
Через десять минут, в кругу целой кучи механиков из разных команд, под светом тусклой желтой лампы, Паше на капот поставили канистру и стакан.
– Ты это, если слепнуть начнешь, – положил Павлику на плечо руку какой-то не знакомый механик, сунув при этом за пазуху бутылку нормального алкоголя. – Ты водки глотни. Говорят, помогает.
Паша поморщился перед тем как выпить, а потом лицо уже как-то само завязалось в узел, после первого же глотка. – Сколько тут градусов? Кто бодяжил?
Все пожали плечами и начали разливать из канистры по стаканам, образовав кольцо вокруг спасительной бутылки самой дешевой водки. Сразу было видно, что многие тут с периферии.
Утро у команды Энерготеха не задалось. Не задалось от слова совсем. Солнце уже вставало, а приготовления к старту завершены не были.
Сбежались репортеры, выставили аппаратуру, чтобы запечатлеть элегантный рывок перед длинным проездом. Самое время для пилотов покрасоваться. В воздухе висели толпы сонных дронов-операторов. На каких-то даже были наклейки известных в сети каналов.
– Где, блядь, Ларионов? – рычал Колотов, показывая свою профессиональную подготовку в плане управления персоналом.
Из трейлера выбежал Дима. – Паша… Паша он… Он помер, по ходу!
Вся команда ввалилась в фургон и встала напротив узкой Пашиной койки, на которой парень лежал с открытыми глазами, ляпнувшись ими в подушку.
– Не. Жив, – констатировал Шульман.
Старцев нагнулся к механику и принюхался. – Твою мать! Я думал это выхлопом так воняет!
– Ну выхлопом и воняет…
– Ага, – скрестил руки Сеня. – Пашиным. Так, парни, тащите его на улицу.
– Че прям в снег? – пытался возразить Саша, но уже начал тянуть своего механика за ногу.
Паша пересчитал головой ступени трейлера, вроде бы даже проснулся, рухнул голой татуированной грудью на снег и взвыл как раненный зверь. Все люди тут же устремили на них свои взгляды. Одна девушка-репортер даже решила подойти к ним, чтобы разобраться в происходящем, но не успела. Паша, не вставая на ноги, заполз в трейлер, отряхнулся по собачьи, не поднимая тяжелую башку, и сунул руку куда-то под койку. В свой рюкзак.
Среди тысячи очертаний разного хлама, он совершенно в слепую, по одному лишь интуитивному восприятию пространства, достал банку пива. Лежа открыл ее. Лежа глотнул. Смазал пересохшее горло и снова вырубился. Уснул.
Все механики вчерашнего профсоюза хохотали, создавая своеобразную шумовую завесу. Блоггеры и репортеры лишь удивленно хлопали глазами.
Люди начали перешептываться, но вскоре охладели к странной ситуации. Занялись своими делами. Очередная команда репортеров развернула свою камеру и установила ее обратно на штатив, так, чтобы было видно пилотов в их машинах перед самым стартом.
– Тань, это че, это тот?
– Который в море упал? – репортерша поправила косую прядь на лбу. – Точно он.
Музыка после такой суеты на уик-энде начала играть громче, чтобы смазать всю неловкость команды Энерготеха.
