– Ну что, пошли! – сказал рыжебородый, и вскинул себе на спину один из мешков. Селиван, Егор и Сысой тоже взяли по мешку, и пошли следом, а Ванька сразу взял целых четыре – по два в каждую руку.
Идти надо было в гору, а потому тащить большие мешки всем было тяжело. Особенно тяжко было худому и слабосильному Сысою – ему мешок казался прямо-таки неподъёмным. Но он тащил, зная, что никто за него этого не сделает. Даже пожилому Селивану – и то, казалось, было полегче. Зато Ванька тащил свои четыре мешка и в ус не дул. Путь им освещала луна, словно помогая разбойникам. Сысой мысленно проклинал луну, так как в те дни, когда луны не было, и было темно – Сысою, как самому слабосильному давали факел, чтобы он шёл впереди всех и освещал дорогу. Но теперь дорогу освещала луна, а потому – таскать мешки ему пришлось вместе со всеми.
Поднявшись кое-как на холм – пошли вниз, идти стало полегче. Спустившись – прошли ещё немного и остановились у, казалось, ничем не примечательного места.
Здесь, так же как и везде, кругом росли деревья и кусты, и было совершенно непонятно, почему все остановились именно здесь.
Однако как только все подошли, Ванька бросил свои четыре мешка, и сразу же стал что-то расчищать на земле, откидывая траву и палки. Потом вдруг взялся за какое-то металлическое кольцо, потянул его – и открыл крышку. Это был погреб.
– Ванька, вниз прыгай, принимать будешь! – скомандовал рыжебородый
Ванька тут же спрыгнул вниз, а остальные стали подавать ему мешки. Когда все мешки исчезли в погребе – Ванька вылез, крышку закрыли, но закидывать палками и землёй уже не стали. И пошли назад – сначала вверх, потом вниз, к дороге, где всё так же стояла телега и лежали два мёртвых человека и мёртвая лошадь.
Опять каждый взял свою ношу – и пошли к погребу. Потом – назад. С помощью Ваньки все мешки перетаскали быстро – в три захода. В четвёртый раз покатили к погребу бочки.
Когда всю добычу перетащили – снова пошли к телеге.
– Ванька! – распорядился рыжебородый – Телегу по дороге протащишь ещё версту. Потом свернёшь направо, дотащишь до болота и в трясине её утопишь.
Ванька почесал голову и сказал:
– А может в лесу её заховать, да потом порубать на дрова? Чего добру-то пропадать? Да и колеса вон, четыре, каких хороших!
– Зачем тебе, Ванька, колёса? – спросил посмеиваясь Селиван.
– Зачем? – растерялся Ванька – Ну как зачем…Сгодятся для чего-нибудь.
– А коли найдут телегу? – спросил рыжебородый и с подозрением посмотрел на Ваньку
– Ничего, я так заховаю, что не найдут. – весело ответил Ванька – И завтра же и порубаю.
Рыжебородый ещё немного подумал, посмотрел на Ваньку и махнул рукой:
– Делай, как знаешь!
Ванька потащил телегу по дороге, как ещё недавно тащила её убитая им же лошадь.
Рыжебородый тем временем посмотрел на Селивана, Сысоя и Егора, кивнул в сторону убитых и сказал:
– Ну что, пошли хоронить.
***
Рыжебородый и Селиван взяли за руки и за ноги один труп, а Егор и Сысой – другой. Все шестеро (четверо живых и двое мёртвых) свернули направо от дороги и углубились в чащу.
Тащить покойников ночью по бурелому было непросто. Кто-то постоянно спотыкался и чертыхался. Шли долго, около часа, и наконец, вышли на большую поляну. Поляна эта была так глубоко скрыта в чаще, что о ней никто не знал и знать не мог, даже крестьяне из близлежащих деревень. Поляну эту разбойники нашли случайно, и решили на ней хоронить убитых.
