– Так что же ты предложишь королю, Лихолов? – спросил Елисей Поющая Стрела.
Странствующий Охотник тяжело вздохнул, уперся взглядом в дно опустевшего кубка и напряг нижнюю губу.
– Я расскажу королю все, что мне удалось узнать, – вымолвил Лихолов так, что сразу почувствовалось: за словами теми стоит смятение, которое стыдно показывать. – Предложу любые услуги – от поимки до убийства. Потому как я тут человек пришлый, все дела и интересы местного властителя мне не ведомы. Пусть сам решает, что делать с этим чудищем на земле Северного Леса.
Сердце Елисея снова заныло. Что же может сказать король? Сможет ли он добрую мысль придумать?
– Да, – покачал головой Елисей. – И правда, королю виднее. Да только… Поговаривают, что мало в нем духа боевого осталось. Так же мало, как гордости державной. Все больше сидит в своем ясеневом замке, отсылает гонцов с распоряжениями да медленно увядает. И тянет в то увядание за собой и Северный Лес… Может статься и так, что ничего он не захочет, и уйдем мы ни с чем…
«Может так и лучше?» – простонала внутри совесть.
– Утра вечера мудренее, отоспаться надо с долгой дороги. А это все завтрашний день покажет.
С такими путанными мыслями и неясными предчувствиями мужчины отправились в свою комнату. Усталость вгрызлась в них остервенело и быстро унесла в глубокие сны.
Утро, и правда, мудренее вечера. Выспавшиеся отдохнувшие путники проснулись с рассветом и приступили к намеченным делам: тренировка, баня, завтрак. А затем сели на коней и двинулись вверх холма в сторону центра.
Рассветник раскинулся большим хаосом домов, мощеных улочек, площадей и базаров на целых семь невысоких холмов. А еще центр города располагался на берегу красивой широкой реки Серебрянки, в западном порту которой толпились груженные товарами парусные корабли. Когда путники поднялись на вершину первого холма, им представился живописный вид на город и главную его часть – белокаменную пузатую и коренастую крепость с замком. Она располагалась на центральном холме, самом высоком из семи. Крепостная стена имела и второе кольцо, которое обрамляло площадь всего пригорка, и вмещала в себя несколько улиц. Но до того места странникам было еще далеко. Им предстояло сначала миновать путаный лабиринт улочек, надо сказать, довольно широких и ухоженных, но очень разноперых.
Дома тут отличались один от другого: скромно стояли здесь и бедные лачужки из дерева, и внушительные каменные терема с белыми стенами. Повсюду уже открылись лавочки с разными товарами. Северный Лес славился на всю Зеленую Твердь своими резчиками по дереву и плотниками. Многие зазывалы предлагали посмотреть их удивительные творения из дуба и осины: резную посуду, разные причудливые фигурки животных, почти неотличимые от настоящих медведей или птиц. Встречались и лавки кузнецов с замысловатыми вьющимися вывесками у входа, а из их дверей доносился стук молотков. Повсюду мелькали лавочки с овощами, кто-то продавал зерно и пек хлеб, и в тех местах витали такие ароматы, что завтрак позабылся мгновенно, и пришлось только, сглатывая слюну, поскорее проскакать дальше. Кабаки и трактиры тоже попадались по дороге. Все это изобилие цветов, запахов, зазывных речей одурманивало, кружило голову. Но, как будто и того мало – в городе еще и шел праздник, уже несколько дней Рассветник отмечал приход осени: все старались украсить фасады своих домов зелеными веточками и цветами, на больших площадях шли гуляния, и тут, и там шныряли повозки, прямо на ходу продающие ель из бочек – на розлив. Город наполнялся запахом меда поверх вони отходов и хмельными людьми, а еще вибрировал звуками песен.
