Лихолов - страница 58

На том и порешили. Ратибор встал, снова заняв собой все пространство. Лихолов и Елисей почтительно склонились перед принцем, а тот же постучал трижды в дверь. Стражники наскоро отворили вход, выпустили витязя в коридор замка. И пленники снова оказались заперты на увесистый замок, который теперь не так и тяготил их.

……………………………

За ночь до похода Лихолову снова приснился тот же дурной сон, что и в лесу. Будто в темной пещере звало что-то к себе: «Жду тебя! Жду тебя, Арислав! Приходи, освободи меня!» Странник во сне спрашивал: «Что ты такое есть?» И голос пещеры отвечал: «Я – истина. Я – награда доблестным. Я – кара нечестивцам. Я – жизнь. Я – смерть. Забери меня, Арислав! Скорее забери! Пока еще время есть!» Только хотел Лихолов уточнить: до чего время-то, что за срок такой истекает, как сон рассеялся. Тфу! Ну, и приснится же! И как раз постучали в дверь. Пора было выдвигаться.

Во внутренний двор замка они спустились с конвоем дворцовой охраны как раз к тому времени, когда небо засерело. На улице блуждал ласковый влажный ветерок, который доносил откуда-то еле заметные запахи реки и леса. Всех коней уже подготовили, обвешали тюками с походными вещами и оружием. Ратибор на своем бело-сером в яблочко благородном скакуне возглавил вереницу всего отряда. А Елисею с Лихоловом на их лошадях наказали ехать в середине меж двух незнакомых крупных кметей. Ворота нехотя отворились, наполнив сонный воздух тревожным скрипом. Представшие впереди улицы еще дремали, лавки были закрыты, никто не смел тревожить площади и переулки ни единым звуком, от чего топот копыт скакавшей по городу дружины неуклюже раскалывал царивший повсюду хрустальный покой.

Теперь Лихолову стало понятно, от чего этот город назвали Рассветником. Утром, на рассвете, дымчатые туманы ласкали низины города и создавали ощущение, что верхушки холмов торчат из облаков. А те участки реки Серебрянки, которые находились чуть вдалеке от города, искрились мелкими алмазными волнами, игриво отбрасывая блики. Дальше река вдруг кокетливо пряталась за стеной леса. Сам же город напоминал россыпь речных камушков из-за своих белых палат и особняков. Сейчас город был прекрасен и контрастен, статен, исполнен благородства и прекрасно вписывался в свой природный ландшафт. Он напоминал богатого северного юношу. Таким столичный град выглядел именно на рассвете. Видимо, поэтому и получил свое название – ибо в это тихое светлое время наиболее полно раскрывал людям свою красоту.

Меж тем цоканье копыт дружины Ратибора грохотало по улочкам. Редкие прохожие с удивлением провожали взглядом группу из двадцати вооруженных солдат, шарахались и отступали поближе к стенам. Кто-то высовывал сонное лицо в окно, торговцы, едва приступившие в выкладке своего товара на прилавки, испуганно замирали в поклоне перед принцем Ратибором. Но Рассветник потихоньку просыпался и начинал шуметь все назойливее, топя стук копыт в своих привычных звуках бурного торгового города. Начали уже слышаться разговоры и торги, звон монет, грохот повозок с разными товарами, детская визготня. А в какой-то миг вдруг зазвенели колокола храмов: сначала центрального храма Благочестия в самом сердце города, затем ему начали вторить и колокола с ближних холмов, а после уже перезвон подхватили и окраины. За короткий промежуток времени город наполнился дивным мелодичным звучанием, прославляющим свет, Матушку Судьбу и саму жизнь. Особо религиозные жители Рассветника тянулись в храмы на утренние песнопения, несли в руках маленькие колокольчики и позванивая ими в такт единому ритму, исходящему от центрального храма, и подхваченному всеми остальными. Этот перезвон как-то особенно тонко пронизывал душу, будто стрелы из сгустков света разлетались по воздуху и вонзались сердца. Кмети дружины, Ратибор и Елисей, как преданные верующие Матушки Судьбы, слушали эту мелодию с улыбками. Некоторые, в том числе и сам принц, всегда возили с собой свои дорожные колокольчики, и теперь достали их и стали звонить да напевать тихо под нос свои молитвы, раскачивая головой в такт словам и колокольному звону.