Лихолов напрягся, надул грудь воздухом, словно собирал всю свою смелость, принял боевую стойку, готовый в любой момент броситься в бой. Однако жрец не шевельнулся, но, протяжно цедя слова, произнес на всеобщем языке жутким сухим голосом:
– Кто вы такие, что мои слуги расступаются перед вами? – слова из-под темного плаща вылетали со скрипом, напоминали скрежет двух камней. Казалось, голос этот излучал такую жуть, что весь лес вокруг перестал дышать, а воздух леденел все сильнее от каждого произнесенного звука.
– Я – Лихолов Странствующий Охотник, а это, – указал Странник на Елисея, – мой проводник Елисей Поющая Стрела.
– Хм, – проскрипел голос из-под плаща. – И правду ты говоришь, и ложь одновременно. Ведь я есть слуга предвечной Тьмы. Я чую любую тайну или недомолвку, как пес – мясо. А от тебя, Лихолов Странствующий Охотник, прямо-таки смердит какой-то гноящейся тайной. Любопытно…
Жрец зашагал по кругу, огибая Лихолова, словно бы разглядывал диковинного зверя, а Елисея и остальных воинов, скорчившихся в оковах застывших щупалец, он будто и не замечал, только медленно рассуждал вслух:
– Сильный, смелый воин… При этом, когда-то ты сильно струсил, да так, что вывернул всю свою судьбу наизнанку… Хм! Чувствую запах гордости, тщеславия и аромат распутства. Но и благородство в твоем сердце тоже живет, кто-то сызмальства глубоко-о-о вколотил его в твою душу… и, пожалуй, оно-то и не дает тебе обрести свою полную силу. Ты – и солнце, и луна одновременно, Лихолов. И до тех пор, пока ты мечешься между днем и сумерками, будешь слабым. Хотя я вижу в тебе достаточно силы, чтобы стать по-настоящему могущественным. В тебе сокрыта колоссальная мощь, Странствующий Охотник. Выдающийся прозорливый разум живет в твоей голове, – продолжал скрипеть черный жрец, встав на прежнее место. – Стоит тебе только обуздать этот дар, направить в нужное русло – и не будет тебе равных по силе. Потому как создан ты для великих дел – это точно! Я чую запах твоей крови. А кровь не умеет лгать. Твоя кровь шепчет о грандиозности. Но ты, я погляжу, размениваешься на дела мелкие…. Зря! Владычице нужны такие таланты. Так что могу предложить сделку… Отдай мне того, за кем я прислал своих туманных слуг. А я оставлю тебя в живых и даже могу взять под свое покровительство.
– Да разве можешь ты хоть чем-то очаровать меня, навалочь проклятая? Какую силу может дать ваша жизнь в мрачных лощинах и темных капищах?
– Глупец! – снисходительно усмехнулся колдун. – Под покровом сумерек мы берем от земли все, что хотим, и насыщаемся первородной мощью ночи. Подумай. Разве может жизнь победить смерть? Чего на свете больше: света или мрака? Взгляни в ночное небо, и ты увидишь вселенную, окутанную тьмой, лишь с редкими проблесками звезд. Чернь сильнее бели, баланс всегда смещается в сторону тьмы и смерти. И из небыли все вышло в эту жизнь лишь для того, чтобы сделать несколько тысяч вздохов, а затем снова нырнуть во мрак. Оглянись, подумай, и ты быстро уяснишь, на чьей стороне мироздание. И какой силой сотворено все в этом мире. Эту силу можно черпать, забирать себе от тех, кто не умеет сим распоряжаться. От глупых и бесполезных.
Черный жрец явно желал перетянуть хорошего воина на свою сторону. Поэтому говорил ласково, расставлял паузы так, чтобы каждое его слово успевало поглубже вгрызться в разум. Но Лихолов тоже был хитер. Понять его ход мысли со стороны было почти никогда невозможно – настолько он приучился создавать каменную мимику. Он ответил ровно, не выдавая никаких чувств:
