Все это решалось в центральных органах, а в самом Лихославле существовало что-то вроде маленькой станционной «думы», члены которой избирались Новоторжской Думой. Этот орган назывался Раскладочным присутствием. Членами Осташковского присутствия на новый четырехлетий срок были избраны купцы Шалыгин, Галузин, Каравашкин, Платонов, а также мещанин Семенов и крестьянин Гордеев.
Присутствие занималось контролем над использованием сумм, выделенных на финансирование, например, двухклассною училища, земской школы, библиотеки имени Великой княгини Ольги Николаевны. Присутствием контролировались работа, открытие и прекращение деятельности торгово-промышленных заведений.
Жизнь шла своим чередом, не без печали. У купца А. Н. Юрасова сгорел «прес. сарай», такая же беда у крестьянина Семена Иванова, зато мещанка Любимова открыла новую лавку.
В округе Лихославля работали две больницы, Лочкинская и Жереховская – старейшая больница уезда. Всего число посещений Лочкинской больницы составляло до 27 тысяч человек в год. Жереховской – 21 тысячи. В 1912 году Жереховскую больницу покинула одна из старейших работников Новоторжского земства, фельдшер Е. И. Козьминых, прослужившая в Жерехове более пятнадцати лет. Тогда же в Жерехово приглашался второй врач, потому как по числу обслуживаемых жителей больница занимала второе место в уезде после Торжокской.
Большая часть информации о народном образовании, помещенной в отчетах Думы, уже встречалась на страницах газеты «За коммунизм» и «Наша жизнь». Однако за ее страницами остался такой интересный факт: в 1912 году К. В. Мошнин на собственные деньги свозил учеников Осташковской школы на экскурсию в Москву. Это был своеобразный подарок школе перед расставанием – в 1913 году попечителем школы становилась его супруга Софья Николаевна Мошнина.
1911, 1912, 1913 – годы затишья перед большой бурей: Первой мировой войной, Октябрьским переворотом.
…В 1918 году Мошнины бежали после появления в городе эмиссаров «новой власти» Первым ночью уехал сын, потом под утро родители с дочерью и немкой-гувернанткой. Старая мать Мошнина, которая могла передвигаться только в кресле, осталась здесь с экономной барина Анной Ефимовной. Некоторое время она и барыня жили в Старо-Карельском. Анна Ефимовна работала сиделкой в Лочкино, чем и кормилась вместе со старой барыней, которая долго не протянула, вскоре умерла. Ключи от имения и амбаров были оставлены Мошниным его экономке, у которой их отобрали на следующий день после побега барина.
Вскоре в имении появились новые хозяева. Около тридцати коммунаров начинали строить новую жизнь, заселили бывшее имение…7
Как Матренина семья «колхозу вредила». Из колхозной жизни начала 1930-х годов
В летнюю экспедицию в лихославльский музей попал ряд документов о ходе коллективизации на территории современного Лихославльского района. Они рассказывают о судьбе крестьянки Матрены Смирновой, жительницы д. Гаврилково, чье хозяйство по воле уполномоченного Толмачевского РИКа т. Соколова и представителя Назаровской партийной ячейки т. Родионова было определено как кулацкое, индивидуально обложенное. А так как налоги оплатить Матрена не могла, имущество ее изъяли.
Жители Гаврилково были о Матрене и ее хозяйстве совсем иного мнения. Несколько месяцев продолжалась тяжба с просьбой снять с нее индивидуальное обложение. Матрена скрыла от колхоза ульи, за что и была исключена решением уполномоченного, с чем другие колхозники долгое время не соглашались. На собраниях актива колхоза имени 12 Октября они долгое время подтверждали членство Матрены в коллективной хозяйстве. Так, Козьмин Сергей Иванович говорил:
