На следующее утро из комнаты Марку раздался сердитый крик, скорее даже рык, перебудивший весь дом. Все штаны и сапоги Марку волшебным образом пропали из его комнаты. И бедный Марку, лишившийся возможностей передвигаться, вынужден был сидеть в одной рубашке в своей комнате. Сжалившийся над братом Йонуц хотел было одолжить ему свои чиоаречи, но они оказавшиеся безбожно малы старшему брату.
Только к вечеру на господский двор прибежали хихикающие деревенские мальчишки, поведавшие, что нашли одежду Марку развешенной на высоком буке. Одежду сняли с дерева и принесли в дом, и Марку наконец освободился из плена. Эти часы вынужденных размышлений пошли, видимо, ему на пользу, поскольку он не только не обвинил никого в проказе, но даже настоял на том, чтобы родители прекратили дознание. Перемирие между братьями и сестрами вскоре состоялось, но еще долго никто в доме не мог без смеха смотреть на сапоги Марку…
[10] День Бабы Докии – день Святой Евдокии, 1 марта по старому стилю
[11] мэрцишор - старинное народное название месяца марта. Также название оберега, который по традиции вешают на шею в первый день марта. Другое название - мартеница.
4. ГЛАВА IV Баба Докия
Пока Виорика и Луминица обнимались, в комнату вошла нянюшка, которая несла таз с тлеющими ветками. Вместе с ней в комнату ворвался сладкий запах горящей древесины.
- Вставай, сударыня, - ворчливо проговорила нянюшка, ставя таз на пол. - Утро уже на дворе. Забыла, чай, что начались «старухины дни». Ведь сегодня первое марта. Вот и пришла к нам «Баба Докия». Все в доме в заботах. А ты что занежилась-то на постелях? Ну-ка давай, давай, поднимайся, помоги мне, голубушка, комнату окурить.
За няней вошли служанки. Виорика насмешливо стрельнула глазами и умчалась вниз. Луминица тут же быстро вскочила, вздрогнула от холода и быстро облачилась в собранный сестрой ворох одежды. Пока она помогала нянюшке окуривать комнату, служанки стащили ее постель и понесли вон, весело стуча башмаками по лестничным ступенькам. В праздничном настроении Луминица побежала на улицу.
Улица блестела от выпавшего накануне снега. На калитке ярко-красными пятнами выделялись вывешенные одежды¹², искушающие своими надутыми на ветру парусами бросить все и отправиться в путь, но калитка только по-стариковски скрипела, прося оставить ее в покое и не бередить подагрически рассохшиеся доски-кости.
Братья и вездесущая Виорика, обходя дом, уже весело кричали в окна: «Март в дом!» «Блохи вон!» - не менее весело кричали им из дома.
На заднем дворе служанки, ловко орудуя палками, выбивали постельное белье, мило коверкая слова на деревенский манер: «Вытряхаю, вытряхаю я не полотно. Вытряхаю, вытряхаю я болезнь и зло! Как зима уйдет, так и зло уйдет. Пусть придут домой лишь добро и покой!»
От свежего морозного воздуха у Луминицы заломило в висках, и загорелись щеки, но ей стало лишь веселее. Она махнула рукой Виорике, и сестры вместе побежали в кухню слушать песни, которые пели за работой кухарка и девушки-служанки.
В кухне жарко, и витают сдобные ароматы от выпекаемых калачей «на первый весенний день». Несколько женских голосов звонко выпекают вместе с калачами песню.
Ох, тяжелое житье
У снохи, у снохи.
Лишь работа да битье
У снохи, у снохи.
Все свекровь меня бранит,
Баба зла, баба зла.
Да поди ж ей угоди –
Баба зла, баба зла.
Шерсть овечью мне дала,
Ах люта! Ах люта!
