И на речку прогнала,
Ах люта! Ах люта!
Зимней реченьки вода
Холодна, холодна.
Ой ты, горюшко беда,
Вот беда, так беда.
Белу шерсть мне дотемна
Полоскать, полоскать.
Черной стать она должна,
Черной стать, черной стать.
Полощу я шерсть в реке,
Руки жжет, руки жжет.
Слезы льются по щеке,
Пальцы - лед, пальцы - лед.
Только шерсть белым-бела,
Словно снег, белый снег.
Ох плохи мои дела,
Мочи нет, мочи нет.
Мимо старец проходил,
Вот святой, уж святой!
Про беду мою спросил,
Вот святой, уж святой!
«Хочет злобная свекровь
Уморить, уморить,
Всю по капле выпить кровь.
Как мне жить?! Как мне жить?!»
Рассказала про беду,
Горько мне, горько мне.
Пожалел он сироту,
Пожалел, пожалел.
Чудо старец сотворил.
Вот те крест! Вот те крест!
Белу шерсть он зачернил.
Вот те крест! Вот те крест!
Черну шерсть скорей взяла.
Вот дела! Вот дела!
И свекрови отдала
Весела, весела.
Баба Докия меня
Ну ругать, ну ругать:
«Где прошлялась ты полдня?»
Палкой - хвать! Палкой - хвать!
А назавтра мне дала
Черну шерсть, черну шерсть.
«Станет пусть она бела,
Черна шерсть, черна шерсть!
А не станет – не ходи
Ты домой, ты домой.
Хоть совсем ты пропади.
Черт с тобой! Черт с тобой!»
Зимней реченьки вода
Холодна, холодна.
Ой, ты, горюшко-беда,
Вот беда, так беда!
Черну шерсть мне дотемна
Полоскать, полоскать.
Белой стать она должна,
Белой стать, белой стать.
Полощу я шерсть в реке,
Руки жжет, руки жжет.
Слезы льются по щеке,
Пальцы - лед, пальцы - лед.
Только шерсть черным-черна,
Словно ночь, тёмна ночь.
Будто жизнь моя она.
Жить невмочь, ох невмочь!
Тот же старец проходил,
По мосту, по мосту.
Про беду опять спросил,
Сироту, сироту.
Снова чудо сотворил.
Вот те крест! Вот те крест!
Черну шерсть он обелил.
Вот те крест! Вот те крест!
А еще он подарил
Мне цветы, мне цветы.
«Бабе Докии отдай
Это ты, это ты».
Хоть голым-голы поля
В феврале, в феврале,
И не сыщешь ни цветка
На земле, на земле.
Это чудо из чудес!
Боже мой! Боже мой!
Поклонилась старцу я
И домой, и домой.
Бабе отдала цветы –
Та плясать, ну плясать!
«Вот конец настал зимы!
Март опять, март опять!
В горы коз я поведу
На луга, на траву.
Там найдут они еду
На горе, на лугу.
Я надену девять штук
Кожухов, кожухов
И совсем не устрашусь
Холодов, холодов».
Поскорее собралась
Поутру, поутру,
Из долины поднялась
В высоту, в высоту.
Жарко март припек ее,
Разморил, разморил.
С бабы Докии ручьем
Пот катил, пот катил.
А тропинки-то наверх
Нелегки, нелегки.
Баба Докия сняла
Кожухи, кожухи.
Разбросала по пескам,
Тут и там, тут и там.
Не найти и не сыскать
По камням, по пескам.
Стала Докия пасти
Стадо коз, стадо коз.
Но сиротских не простил
Бог ей слез, горьких слез.
Март погоду поменял
На дожди, на снега.
Не увидишь ни огня –
Все пурга, все пурга.
Стала баба кожухи
Собирать, собирать
И от снега кожухи
Отрясать, отрясать.
Только поздно собирать
Кожухи, кожухи,
Ни укрыться, ни сбежать
От пурги, от пурги.
Заморозил март ее,
Зазнобил, застудил.
Вместе с козами ее
Март убил, март убил.
Посейчас она в горах
Все стоит и стоит.
Вся в замерзших кожухах
Там стоит и стоит.
Коль задобрить бабу злу
Не смогу, не смогу,
Натрясет из кожухов
Нам метель и пургу.
Напевая старинную песню, девушки месят тесто, ощипывают и потрошат кур, режут мясо. В кухне оживленно и весело. Мать Луминицы, тоже наряженная и довольная собой, следит за приготовлением праздничного обеда. Обед должен быть обильным, чтобы «задобрить бабу Докию, и чтобы она дала хорошую погоду в марте». Готовят и калачи, и пироги, и суп из потрохов, и жаркое.
