Лица коснулся ветерок. Мир словно замер, остановился вовсе. И даже дождь как будто замедлился: она воочию могла разглядеть, как удлиненные, растянутые капли падают на землю под косым углом, словно в режиме замедленной съемки.
Но внезапно все изменилось. Внезапно дождь пошел не так, не так как должно: он заспешил в обратном направлении. Дождь не падал, он поднимался все под тем же косым углом. В то время как белый, мерцающий свет, под воображаемое пение сирен, продолжал подзывать к себе.
Опустились синие сумерки, из ниоткуда проступил туман…
Ликерию больно толкнули в плечо и, не сумев устоять на ногах, она упала в грязную лужу.
– Разуй глаза, блаженная! – Вдаль уносился женский крик.
Ликерия встала. Отряхнулась. А затем огляделась.
Все вернулось на свои места. Пространство ожило, наполнилось звуками, речью и осенними запахами. И, конечно, с дождем было все в порядке: он, как и должно, стучал по зонтам.
А с Ликерией нет. С ней не все в порядке. В последнее время по непонятной причине Ликерию мучили странные галлюцинации.
Капронки намокли, а с юбки стекала вода. По возможности подчистившись, Ликерия взглянула на дальнюю площадку.
Света нет. Он исчез либо не появлялся вовсе.
В стороне проносились машины, въезжая в мысли шипящими шинами. В какой-то момент в одном из салонов оказалась она. Такси? Попутка? Может, и вовсе автобус?
Ликерия запомнила настороженный взгляд, Ликерия запомнила, как говорила адрес, как вынимала деньги из промокшего фартука. Тоже промокшие. А еще как блузка холодила тело: облепившая кожу ворсистой пленкой, она доставляла ужасный дискомфорт.
Больше ничего. С ней говорили, о чем-то спрашивали. Хотя, возможно, бормотало радио…
А затем снова холод и снова дождь, слякоть и мороз по коже. Утопая балетками в нескончаемых лужах, Ликерия вбежала в здание.
Ее встретили светлые стены и плиточный пол. В районе тамбура – тусклое освещение.
Преодолев железный турникет, едва не упав, зацепившись за планку, она вбежала на яркий свет. И увидела: за стеклом – человек. В служебной форме, в служебный час в закрытой кабинке сидел мужчина.
Накрыла волна облегчения.
Незамеченной Ликерия не осталась: пока приближалась к сияющей точке, брюнет внимательно посмотрел на нее. Чтобы услышать:
– На меня напали. – Ликерия встала вплотную к окну. – На меня напали, что мне делать? – Дыхание сбивчивое, голос охрипший. – Что мне делать? – повторила Ликерия и обняла озябшие плечи.
Дежурный привстал, советуя успокоиться, и поинтересовался, все ли в порядке. Будто по ней не видно. Не услышав ничего толкового, он стал задавать дурацкие вопросы, на которые Ликерия уже ответила:
– Что случилось? Расскажите подробнее, что произошло?
Холодные пальцы застучали по стойке.
– На меня напали, там, в кафе. Что мне нужно сделать? Что-то написать? Заявление? Я… я не знаю. Объясните, дайте мне что-нибудь…
Тело дрожало, голос дрожал, ноги и вовсе стали подгибаться.
– Пожалуйста, дайте мне что-нибудь, пока… пока он не пришел…
– Кто не пришел? – Дежурный взял со стола листок, следом выдвинул один из ящиков, откуда также извлек бумагу. А затем отошел от стала.
– Подождите, – запаниковала Ликерия. – Куда вы? Вы не должны уходить, что мне делать? – Предложение договаривала шепотом: дежурный вышел в боковую дверь и скрылся с пределов видимости.
Руки прижались ко лбу, Ликерия не представляла, как теперь быть: она оглядывала безлюдную комнату, в которой только что сидел мужчина, прекрасно понимая, что его там нет. И тут услышала: в стороне открылась дверь, откуда вышел тот самый офицер.
