Родное лицо отдалилось и растаяло в сумятице цветных пятен. Из их мельтешения приблизился горбоносый профиль учителя. Алексей Петрович глянул вполоборота, и сказал: «Человеческий организм совершенен, все его потенции гармонично сбалансированы, и лишь одна или несколько сродственных возможностей отклоняются от нормы. Эти-то возможности мы и называем талантом. А вот генные операции разрушают гармонию. Родители хотят видеть своих детей сверхэмоционалами и сверхинтеллектуалами? Их право. Но надо помнить, что ничего не дается даром – переразвитые способности будут инициироваться за счет недоразвитости прочих систем организма, а это потянет за собою хвост опасных мутаций, хворей и уродств…»
Долго ли, коротко ли, но слепящая тьма рассеялась.
Роман вновь ощутил себя лежащим на койке. Сердце билось ровно, дыхание было спокойным, а вот и в голове прояснилось.
Урчик наклонился к нему, обтирая лицо Кнурова влажным горячим полотенцем.
– Как ты? – заботливо спросил робот.
– Нормально… – прошептал Роман. – Только слабость така-ая…
Он перекатил голову по тощей казенной подушке, утомленно поражаясь тому, что видел. Зеркало шкафчика было разбито, а на потолке, на стенах облицовка вздулась пузырями, кое-где покрытая пятнами сажи.
– Кто тут чего жег? – выговорил Роман.
– Ты, – просто ответил робот. – Это был пирокинез.[6]
Кнуров вяло удивился – и вспомнил все.
– Нам надо бежать, – пробормотал он, порываясь встать, – За нашу поимку объявлена награда – и Элессар сдал нас…
Урчик не нахмурился, как это сделал бы на его месте любой мальчишка.
– Когда он оплачивал продление абонемента, – сказал он, – то предупредил, чтобы мы не открывали никому, кроме него, а он, если что, даст знать о себе условным стуком – три коротких и три вразбивку…
– Так он уже вернулся к своим эльфам! Знаю я, кого эта сволочь предупредила!
В этот момент в дверь постучали: тук-тук-тук, тук, тук, тук.
– Минутку, – ответил УР, помогая Роману встать и утвердиться на ногах.
Комната плыла и шаталась, Кнуров видел все, будто во сне.
– Уходим… – выдавил он, наваливаясь на заднюю дверь.
Робот вооружился мечом и шагнул следом.
– Откройте немедленно! – заревело по громкой связи.
В следующее мгновенье замок на двери брызнул обломками, глуша выстрел. В комнату ворвались двое громил, последним втиснулся Джай.
Роман, не зная, что делать, кинулся к шахте, но по винтовой лестнице уже поднимались – шаги преследователей грохотали гулко и резко, вот-вот ворвутся в коридор. Кнуров ввалился в соседнюю КО, где недавно почивал предатель-вирт.
Из коридора донесся шум борьбы и дикий вскрик. Шаркнул выстрел.
– УР! – слабо закричал мальчик. – Сюда…
Робот ворвался, вооруженный мечом. Лезвие клинка было в крови. В другой руке он сжимал пистолет с глушителем. Выстрелив в коридор, андроид с разбегу вышиб переднюю дверь.
– Выходи, я прикрою, – сказал он, принимая стойку и отводя меч.
Кнуров бросился вон. Ноги у него заплетались, плечом новоявленный юбер ударился об косяк.
– Попался! – рявкнул кто-то жирным голосом.
Роман обернулся, припадая спиною к стене, и оказался лицом к лицу с Джаем, вскидывавшем оружие.
Выпускник выбросил ладонь в жесте защиты – и блестящий «магнум» вырвался у киллера из руки. Описав короткую дугу, он ткнулся Роману в ладонь.
Джай выпучил глаза, Кнуров поражен был не меньше. Неловко ухватившись за рубчатую рукоять, он задел спусковой крючок, и в широкой груди убийцы зачернела дыра – юбилейным рублем не закроешь. Кровь брызнула липкой струйкой.
