– И что дальше? – я прямо встретила взгляд инспектора. – Зачем я через два дня заявилась в квартиру? Чтобы вы меня там засекли?
Он вдруг поднялся и отошел к окну, за которым по-прежнему уныло моросил дождь.
– Прокурор считает, что вы хотели избавиться от улик. Искали письма, фото, вытирали пол и все такое. В среду-четверг вы этого сделать не могли, потому что обеспечивали себе алиби.
М-да, ситуация выглядела все хуже и хуже.
– Постойте, но ведь был же звонок! Зачем кто-то сообщил, что я в квартире?
– Бдительные соседи, – парировал Рэддок, хрустнув пальцами, и прислонился спиной к книжному шкафу. – А я вас даже не обыскал!
И такая горечь прозвучала в его голосе, что меня осенило:
– Вам досталось за это от начальства!
Он передернул плечами и заметил сдержанно:
– Окружной прокурор был не в восторге. Кстати, прокурор Блэк очень не любит вашего кузена.
Я утомленно прикрыла глаза. Встревать – так по уши. Сволочь Блэк будет топить Дэнни любыми средствами, ну и меня заодно. И бедному инспектору досталось.
– Пожалуй, я свяжусь со своим адвокатом. Вы ведь не возражаете, инспектор?
О, он ничуть не возражал. Даже, по-моему, обрадовался…
К моему тайному облегчению, Дариана я в конторе не застала. Секретарша клятвенно заверила, что он свяжется со мной, как только вернется из суда. Вот и чудненько.
Позвонив Энн, я велела подавать завтрак. Рэддок все еще «деликатно» торчал в другом конце гостиной.
– Присаживайтесь, инспектор. – вздохнула я, гостеприимно похлопав по дивану. – Может, поговорим без протокола? Я готова рассказать все, что знаю о Стивене. Хотя, если честно, знаю я не очень-то много.
Он кивнул, одним глотком допил остывший кофе и устроился напротив.
– Мне понадобится ваша помощь с опознанием. Труп осматривала прислуга, но сами понимаете… он двое суток пробыл в воде. Вспомните, пожалуйста, у Фримана были особые приметы? Родинки, шрамы и прочее? Особенно на теле, поскольку лицо довольно сильно пострадало.
Я невесело усмехнулась.
– Хотите верьте, хотите нет, инспектор, но я с ним не спала. Между нами говоря, сейчас я понимаю, что он не очень-то настаивал.
– Ну и дурак! – вырвалось у инспектора. – Кхм, то есть я хотел сказать…
Я даже развеселилась.
Приятно, не скрою, в кои-то веки получить столь непосредственный комплимент. Поди же ты, а на вид – сухарь сухарем.
– Стивен был авантюристом, – объяснила я спокойно. – И альфонсом, кстати говоря.
Инспектор покосился на меня недоверчиво.
– Тогда зачем вы с ним связались? Мисс Корбетт, вы же умная женщина.
– Спасибо, – я благовоспитанно сложила руки на коленях, дабы перебороть желание закурить еще одну сигарету. Тут и так не продохнуть. – Это было давно. Мне было двадцать два и я любила другого. Любила давно, безнадежно и, знаете ли, изрядно устала от этого страдать. А Стивен… он умел очаровывать. Вот я сдуру и решила выбить клин клином.
Он задумчиво почесал бровь.
– А кого вы любили?
Я выпрямила спину и ответила с холодком:
– А вот это уже не ваше дело, инспектор.
Он пожал плечами:
– Я расследую убийство, мисс Корбетт, мотивом которого вполне могут быть, кхм, ваши поруганные чувства.
Я заставила себя не отвести взгляда.
– Там и речи не шло о… поруганных чувствах. Говорю же, любви я к Стивену не питала.
– А с его стороны?
Я дернула уголком губ и посмотрела на полицейского с иронией.
– Я похожа на роковую красотку, инспектор? Что бы я тогда себе ни придумала, Стивен любил только состояние, полученное мной в наследство от родителей. К его разочарованию, распоряжаться основным капиталом я не вправе, могу лишь пользоваться жалкими процентами. На жизнь мне хватает, но мой «жених» рассчитывал совсем на другое. Это выяснилось перед самой свадьбой, когда адвокат составил брачный контракт.
