И я заперла его в душевой! Предварительно как следует в него по«ты»кав и пригрозив расправой.
Какой там блин комом?! Настоящая катастрофа!
Я уже практически видела, как ректор расписывается в моем заявлении под фразой «Инициация – не пройдена», а потому не сразу сообразила, что уставшая мерзнуть катастрофа решила взять ситуацию под контроль и войти в каюту.
– Ну что ты, не вставай, – я вздрогнула от пронзившего все мое естество насмешливого тона, но оторвать взгляд от собственных кроссовок была не в силах. – Кстати, пока сидишь на моей сумке, не сочти за трудность и передай мне, пожалуйста, ремень. Он в крайнем правом кармане должен лежать.
Лион тем временем спокойно подошел к двухъярусной кровати, расположенной справа от меня, и, судя по шуршанию и мелькнувшему в моем боковом поле зрения куску джинсовой ткани, принялся одеваться.
Я довольно быстро нашарила искомый предмет внутри сумки, но кое-что меня насторожило. Осторожно приподняв правый край сумки, я с ужасом обнаружила весело журчащий ручеек, лихо устремившихся из темного пятна прямо на пол капель. Теперь хоть понятно, что за треск раздался в сумке, когда я на нее взгромоздилась. В моем воображении ректор под фразой «Инициация — не пройдена» аккуратно вывел «без права пересдачи» и заверил все это дело печатью.
– Что-то не так? – подозрительно уточнил Лион.
– Нет, – быстро ответила я и, все еще не глядя на своего ментора, протянула ему ремень, попутно предприняв попытку как можно незаметнее затолкать подтекающую сумку под прикроватный столик.
– Итак, уважаемая претендентка на статус Хранителя, что мы имеем? – наконец заговорил Лион, и у меня все внутри перевернулось. – Неустойчивое психическое состояние, безответственное отношение к заданию в общем и к подопечной в частности, и это не говоря уже о страсти к закрытым дверям. Почему ты, кстати, просто не вышла из каюты, чтобы дать своему ментору возможность одеться?
Я принялась переминаться с ноги на ногу, все еще надеясь скрыть свои осторожные попытки убрать сумку подальше от глаз ее хозяина. И совершенно не замечая, как под оной остается предательский мокрый след, словно из-под огромного слизняка.
– Почему я должна выходить из СВОЕЙ каюты? – в этот риторический вопрос было вложено столько самообладания и невозмутимости, сколько я не вкладывала ни в один экзамен. И надеюсь, этого было достаточно, чтобы замаскировать рвущееся наружу отчаяние от осознания того факта, что меня и моего мучи… ментора поселили в одной не самой просторной и располагающей к доверительным отношениям каюте. Вот и как я ему теперь скажу о том, что не могу найти свой рюкзак, где бережно упакованы так необходимые любому воплощенному небесному очки, которые позволяют скрыть неестественный блеск глаз без дополнительных усилий и разбазаривания заряда, коего у нефилима-стажера и так в обрез?
А впрочем, если данный косяк можно записать в колонку «безответственное отношение к заданию», то хуже уже все равно не будет. По крайней мере, до тех пор, пока он не обнаружит свою тихо писающую сумку.
– То есть наилучший выход в сложившейся ситуации для тебя – это запереть своего ментора в душевой, чтобы он там простудился, заболел и умер? Понимаю, нет ментора – нет проблемы.
– Ну что вы, разумеется, нет! – я все же осмелилась взглянуть своему мучителю в лицо, скрестив алый блеск своих глаз с его изумрудным. – Я просто не хотела нарушать ваше менторское уединение.
