– Слушаю Вас, Сергей Александрович, – раздался любезный голос секретарши Наташи.
– Наташа, сделайте мне, пожалуйста, чашечку кофе. Со сливками.
– Хорошо, Сергей Александрович, – ответила Наташа и отправилась делать для него кофе.
Это было тоже новое в его жизни. До этого он кофе делал себе сам.
Раздался звонок. На телефонном дисплее отразилась фамилия «Буренков». Куликов снял трубку и услышал приветливый голос шефа:
– Сергей, привет. На месте? Загляни ко мне.
– Иду, Петр Иванович, – ответил Куликов и ретиво встал с кресла.
В приемной как всегда царила давящая тишина. Неопределенного возраста секретарша Анастасия Ивановна недовольно посмотрела поверх очков на вновь вошедшего. В приемной находились еще два посетителя. У них был слегка виноватый вид, как у нашкодивших подростков, смиренно ожидающих справедливого наказания от своего строгого воспитателя.
Но Сергей относил себя к новому поколению молодых профессионалов, которым не к лицу ронять свое достоинство. Широко улыбаясь, он твердым шагом пересек приемную, кивнул головой Анастасии Ивановне и взялся за ручку двери кабинета своего начальника.
– Он занят… – ядовито сказала секретарша. Она не любила Куликова, как, впрочем, и остальных нижестоящих сотрудников своего шефа. Тем более что многие из них с ней заискивали, тем самым еще более укрепляя ее чувство собственной значимости.
– Он меня вызывал, – небрежно бросил Куликов и вошел в кабинет шефа.
Там, в тишине толстых стен – игры в единое офисное пространство на этот уровень руководства уже не распространялись – он увидел лысую голову, которая склонилась над письменным столом.
– Добрый день, Петр Иванович, – бодро сказал Сергей, чеканя каждое слово. Он давно усвоил, что Буренков не любит, когда ему, изображая лояльность, подобострастно мямлят что-то неразборчивое, но приветствует ясное и краткое изложение сути.
– Сергей, привет. Садись. Как тебе на новом месте? Осваиваешься?
– Спасибо, все нормально, Петр Иванович.
– Ну вот и хорошо. Да ты садись, – и он указал на кресло, стоявшее перед его столом. Куликов сел.
– Слушай, – продолжал Буренков, – тут есть одна женщина, ее надо бы к тебе в отдел взять.
– Какая женщина? – насторожился Куликов. Ему не хотелось иметь в подчинении слабоуправляемых людей.
– Нормальная женщина.
– Но у меня вакансий нет, – мотивированно сопротивлялся новоиспеченный начальник отдела.
– Это не проблема, Сергей. Ладно, скажу тебе, чтобы яснее было. За нее Якунин очень просил. Она будет третьим твоим замом. Подумай сам, что ей поручить. И знаешь что, будь с ней поласковее.
Это сообразительному Куликову объяснять было не надо. Игорь Геннадьевич Якунин был влиятельной фигурой в их конторе. Значит, все было уже решено, и сопротивляться бесполезно.
– Понятно, – коротко ответил он.
– Анастасия Ивановна, Сукурова подошла? – спросил по внутренней связи Буренков.
– Да, Петр Иванович, она уже ждет, – подобострастно ответила секретарша.
– Хорошо, пусть заходит.
В кабинет вошла женщина лет тридцати, на высоких каблуках, в облегающем платье бежевого цвета.
«Какая у нее хорошая фигура», – пришло на ум Куликову.
– Здравствуйте, Петр Иванович, – сказала она низким голосом.
– Присаживайтесь, Лилия Семеновна, – и он указал рукой на второе кресло, стоявшее перед его столом. Она села, поправила рукой челку черных как крыло ворона волос и изучающим взглядом посмотрела на Куликова.
