Лиловый сон крестьянских хризантем - страница 7



Лезвием тонким железная стужа.

Не торопись, это просто цена —

Мне без тебя никакой свет не нужен.


Доброе время садов спасено,

Дар бытия снова нам адресован.

Как по весне прорастает зерно —

Всё начинается с тёплого слова.

Смеркается. И забывать – привычка

Смеркается. И забывать – привычка,

И для печали – не искать причин.

Огонь свечи – как пойманная птичка…

Побудем вместе, просто помолчим.


Ушла зима выветривать пространство,

Замкнул круги проталин лунный снег.

И верится в покой и постоянство,

И тает мир, как в прошлогоднем сне.


Смотрю, и – снова, и не наглядеться,

Мне облик твой знаком и незнаком:

Наверно, это Звёздная Медведица

Твои виски лизнула серебром.


И горизонт безветренный и чистый,

Веков прикосновения легки,

И тихая отеческая пристань

Окутана дыханием реки.

Воздух сырой и усталый

Воздух сырой и усталый.

Грудь от него тяжела,

Точно по ней заплясала

Пламенем чёрным юла.


И в отражении мутном

Полуистлевших небес

Огненной тенью минутной

Вечер мелькнул и исчез.


И, закружившись с огнями

В густо оранжевой мгле,

Я поднялась над полями

Ввысь к незнакомой земле.


К песням туманного сада,

К солнцу печали иной

Снова рождаться и падать

В недостижимый покой.

2017

И в сотах сна, и в мире странном

И в сотах сна, и в мире странном

Огня осеннего исход

Тревожит призраком туманным

И в путь таинственный зовёт.


Кто – человек? Какою силой

Простая мысль наделена?

Какой водой тебя крестила

Рука седого колдуна?


В неясной грусти нет ответа —

Одно дрожание струны,

Былыми чарами задетой,

И свет пасхальный старины.


Как прежде – росстань и дорога.

Мелькают дни под каблуком.

И снится: матушка у стога

Стоит в платочке голубом.

2017

В туманах недоброго края

В туманах недоброго края,

Где правит разбойничий люд,

К рябинам идут, догорая,

И странные песни поют.


И ходят, и ходят по кругу

Отжившей до срока толпой,

Сбиваясь на хриплую ругань

В печали своей пропитой.


Им ветер полощет глазницы,

И снег наступает в их тень.

И свету угасшему снится

Пустынная мгла деревень,


Где стынут вчерашние дали

В глухом перекрестье дорог,

И зверь сторожит у развалин…

И – зыбь колдовская. И – Бог.

2017

Колышется тихое поле

Даль сине-звонкая

Нежно прозрачная даль сине-звонкая.

Мягкие локоны – солнечный дым.

Долгой дорогой летит за избёнками

Возглас прощальный годам золотым.


Пыль собирается на подоконнике,

Тени становятся в полдень легки,

И с паутинкою жалобно тоненькой

В маминой вазе грустят васильки:


Что ж вы надежды напрасно роняете

Над позабытою стопкою книг?

Это случайно вспорхнула из памяти

Юность моя на лазоревый миг.

Грозы далёкие раскаты

Грозы далёкие раскаты,

Вечерний чай, и птичья трель,

И вздох с оттенком горьковатым

Давно оставленных земель,


Чьи дни тихи и невесомы:

Они плывут – ещё во сне —

По переулку золотому

В полупрозрачной вышине,


А я смотрю вослед их стае,

Скользящей в грозовой прибой,

Где всё, что – свет, не исчезает

И вновь окажется со мной.

Колышется тихое поле

Колышется тихое поле.

И, тень уронив на овёс,

Целует кресты колоколен

Закат, посветлевший от слёз.


И смотрит высокое небо

Простором, где места не жаль.

И нет ничего – только небыль,

И беглого счастья печаль.

2016–2018





В Р Е М Я – Д О Ж Д Ь

Хватит нам всего, но понемногу

Снова мошкара звенит и вьётся —

Служит повечерье сентябрю,

Провожая медленное солнце

Засыпать в задумчивом краю.


Хватит нам всего, но понемногу:

Ясных дней, и мягкого тепла

Тишины, ласкающей дорогу,

И земли, отмытой до бела.


Кто ещё родное пожалеет,

Кто из дома нежность принесёт