– Вот ни фига ж себе… – потрясённо протянул Райт, во все глаза глядя на Алека. – Эй, чувак, а может ты ещё и говорящий?
– Что… что…
– Молчи, рыжая! Не знаю, какой там у тебя шаманский уровень, но твой приятель-фантом, только что привёл нас к чудному окошку. Так что давай, поблагодари его и скажи, пусть проваливает. Стрёмно с ним как-то. А нам пора убираться из сектора психов. Бр-р-р… Терпеть не могу тропики!
***
К рассвету жара спала.
Я и Райт всю дорогу молчали, шагая друг за другом по извилистым скалистым утёсам на единственный звук, нарушающий мучительную тишину заброшенного сектора. Это был шум океана впереди. Вроде бы умиротворяющий, но такой же ненастоящий, как и последние десять лет моей жизни. Такой же фальшивый, какой была со мной Эллисон всё это время. Такой грустный шум, такой призывный и как ни странно мучительный. Иногда возникало желание осесть на землю и разразиться громкими рыданиями, но слёз не было – я пыталась заплакать, думала, станет легче. Иногда хотелось закричать, что есть мочи, но и голоса не было…
Я была опустошена. Чувства пропали. Мне не было больно. Не было страшно. Даже одиноко не было.
Сейчас я по-настоящему ощущала себя мёртвой. А мёртвым обычно всё равно.
Лилово-розовое рассветное небо с размазанной дымкой облаков только-только выпускало из своего укрытия яркую макушку солнца. Порывистый морской ветер, словно непрошеный гость, проникал под тонкую ткань ночной сорочки и холодными пальцами ударял по коже. Хватал за волосы и бросал их к небу, закручивая вихрем, затем водопадами обрушивал на лицо. И даже это не вызвало неудобств.
Время от времени я чувствовала на себе настороженный взгляд Райта, но он так и не решался ничего сказать. Да и не должен был… Этот парень сейчас переживает своё собственное горе – он потерял Джоан. А я… а у меня изначально никого не было. Теперь я понимаю, в чём смысл сказанных Тайлером слов…
В Лимбе каждый сам за себя.
И это не эгоизм. Просто по-другому не выжить.
По-другому… будет больно.
Мне не больно, значит я всё ещё на пути одиночек, только вот браслет из белого золота на правом запястье, почему-то кажется невыносимо тяжёлым, а каждый раз, когда блестящая поверхность ловит солнечные блики, в животе будто что-то переворачивается, и всё та же, едва живая бабочка с переломанными, но ещё бьющимися крылышками трепещет в сердце, пытается сказать, что надежда умирает последней. И на этот раз, эта надежда к моей судьбе не имеет никакого отношения. Тайлер… вот о ком я думаю.
Райт заговорил только тогда, когда скалистая дорога привела нас к подножью леса. Не такого дикого и густо заросшего, как в секторе торговцев, но всё же леса.
– Ненавижу тропики, – проворчал Райт и первым принялся пробивать дорогу.
Спустя несколько часов, когда солнце поднялось выше и теперь насыщало благодатным теплом каждую загрубевшую клеточку кожи, а тропики остались позади, наши ноги ступили в рыхлый золотистый песок девственного, кристально чистого побережья океана. Почти уверена, что это океан, а не море. Хоть и не бывала в таких местах прежде, а сейчас так и вообще понятия не имею, где нахожусь, всё же уверена, что необъятная изумрудная гладь, сизые волны, превращающиеся в пенные барашки на берегу, и блестящий купол небес над всей это красотой, принадлежат океану.
Было странно вот так просто сидеть и молчать, глядя на тонкую линию горизонта и пересыпать из ладони в ладонь бархатный песок, бок о бок с человеком, которого при нашей первой встрече переполняло жгучее желание выпустить мне мозги. И вот недавно он спас мне жизнь.
