А потом вокруг темнеет. И это не вода становится чёрной, это и без того грязно-серое небо над нами тонет в чёрных телах существ склонившихся над рекой, над тем местом, где незнакомец не меняясь в лице и не выпуская изо рта ни одного даже крохотного пузырёчка, вдавливает меня в дно, словно и не собираясь отпускать.
«Фантом», – наконец начинаю соображать, но как ни странно эта мысль меня не пугает. Если сущность надо мной – фантом принявший облик человека, умереть от его рук будет всё же приятней, чем разлагаться в желудке у членистоногой твари.
Выпускаю на свободу последние пузырьки воздуха, провожая их взглядом, и собираюсь позволить глазами закрыться, как небо над нами озаряется алым пламенем, огненные дорожки пробегаются по ногам сущностей и обвивают их тела золистыми языками. Рябь из огня проносится по поверхности воды, так что кажется, будто я ощущаю жар на лице, но пламя не касается нас. Оно клубится над водой, возносится к небу и словно лезвием острого клинка разрубает фантомов на части, сбрасывая в воду один кусок плоти за другим. Я ничего не слышу, но кажется, будто нутром ощущаю визг бьющихся в агонии созданий, провожу его вибрацию сквозь себя и поверить не могу в то, что вижу. Это массовая материализация. Это массовое уничтожение фантомов, которое под силу лишь древним заблудшим.
Гляжу в озарённое ярким светом лицо заблудшего надо мной и только теперь понимаю, кто он.
Дёргаюсь, пытаясь вырваться из крепких рук, но хватка его настолько сильна, что всё, что выходит, это нелепо колотить ногами по дну. Вода уже вовсю проникает в рот и нос, скользит по глотке и набивает лёгкие.
Хочется кричать, умолять, чтобы отпустил. Зачем спасал, если продолжает убивать меня?! Если он не фантом! Если он такой же, как я! Если мы оба – заблудшие в Лимбе души!
Но заблудший не отпускает. Он – словно тяжёлый камень прибивший меня ко дну. Словно якорь, подобравший меня под себя, выбраться из-под которого не удастся, сколько не пытайся.
Пойми. Смирись. Исчезни.
Пойми. Смирись. Исчезни.
«Я не хочу умирать», – последняя мысль проносится в голове одновременно с картинкой из моего ночного кошмара, когда озеро поглощает меня в своей пучине… и чёрные глаза заблудшего расширяются. Чьи-то пальцы впиваются в плечи и рывком поднимают меня со дна.
Яркий свет ударяет по глазам, размытый взгляд не удаётся фокусировать, лёгкие стонут и горят в огне, пока кто-то несёт моё обмякшее тело к берегу.
Наконец ощущаю под собой твёрдую землю и чьи-то губы касающиеся моих.
– Катари! Дыши! – кричит Шоу, делая мне искусственное дыхание. – Дыши!
– Где… где он? – хриплю, сплёвывая на землю воду, пока Шоу помогает мне перевернуться на бок.
– Всё хорошо. Ты будешь в порядке. Лёгкие скоро регенерируют.
– Где… он? – повторяю вопрос, продолжая кашлять и держась за грудь.
– Кто он? О ком она говорит? – раздаётся сбоку незнакомый мне женский голос, но я слишком слаба, чтобы сейчас найти взглядом ту, кому он принадлежит.
– Кроме нас в этом секторе больше никого не осталось, – мягко произносит Шоу, поглаживая меня по спине, пока я продолжаю корчиться на земле и кашлять. – Катари… всё хорошо.
– Я видела… – отрывками хриплю я. – Видела… его.
– Кого? – вновь раздаётся женский голос. – Здесь только мы трое и этот новенький идиот-сатанист.
Приоткрываю тяжёлые веки и натыкаюсь взглядом на парня в нескольких метрах от меня. Сидит в траве и заторможенным взглядом подведённых чёрным глаз палится на кусок головы от разорванного членистоногого. И этот парень – не тот, кого я ищу.
