Больше проводник не намерен смеяться. Кажется на этом его «добренькая» сторона окончательно повернулась ко мне задом. Потому что взгляд чёрных глаз безумен настолько, словно он готов меня сожрать со всеми потрохами, а косточки бросить своей дорогой волчице. Черты его лица настолько напряжены, что вот-вот начнут лопаться сосуды, а челюсти так сжаты, будто он сдерживает себя с огромными усилиями, чтобы прямо сейчас не лишить меня головы.
И теперь я понимаю почему Рэйвена все так боятся. Он не просто проводник, нет… Он самый настоящий псих!
– Ты думаешь, – притягивает к себе и шипит в лицо, – что я с тобой развлекаюсь?.. Что мне больше заняться нечем, как таскать за собой убогую анафему и умиляться её выходкам?
Пытаюсь ответить, но кроме хрипа изо рта ничего не вылетает, а мир перед глазами превращается в размазанные блеклые картинки.
«Почему ты считаешь меня анафемой»? – хочется спросить мне.
«За что ты со мной так?»
«Чем я это заслужила?»
«Что тебе надо от жалкой проклятой души?»
«И сколько времени нужно провести в Лимбе, чтобы стать таким психом?!»
– Проклятое существо, не имеющее права на существование, решило, что может требовать от меня ответов? – Лицо Рэйвена оказывается ещё ближе, так что чёрные радужки становятся тем якорем, который ещё не позволяет мне отключиться. Слова слышатся отрывками: – Смотри… Смотри, говорю! – Приподнимет голову, указывая на свою шею, где красуется отметка «красного солнца». – Видишь?.. Это ты… Ты это сделала.
Смотрю ему в глаза туманным взглядом и ещё пытаюсь сообразить, почему он обвиняет меня в том, к чему я совершенно точно не причастна? Но вместо того, чтобы бороться с отключающимся сознанием, протягиваю к Рэйвену руки и не по собственному желанию, а словно по чьему-то велению касаюсь пальцами отметки «красного солнца».
И всё меняется одновременно с расширяющими глазами Рэйвена. Вспышка белого света ударяет по зрению, и я ощущаю удар, проваливаясь в темноту.
Я – маленькая черноволосая девочка с большими голубыми глазами. Мои босые ноги бегут по паркетному полу, а звонкий смех приглушённым эхом отражается от деревянных панелей на стенах. На мне пышное синее платьице, а в волосы вплетены крохотные полевые цветы.
– Где моя малышка? – смеётся высокий красивый мужчина, подхватывая меня на руки и кружа над полом. – Ну-ка посмотрите на неё! Какое красивое платье!
– Мама мне купила, – счастливо улыбаюсь, крепко обнимая мужчину за шею.
– Поставь её на пол, помнёшь платье! – строгий женский голос раздаётся за нашими спинами и в просторную гостиную заходит стройная женщина в белом брючном костюме. Она держит в руках детские туфельки цвета морской волны и недовольно поджимает губы. Её светлые волосы убраны назад и слегка приподняты на затылке, лицо кажется серьёзным и безупречным, с правильными тонкими чертами и выразительным макияжем.
– Мне сегодня пять лет, – улыбаюсь я маме. – И я разрешаю папе в последний раз подержать меня на руках. Уже завтра я стану слишком взрослой.
– И тяжёлой, – смеётся папа.
Мама тяжело выдыхает:
– Ну ладно. Нам пора. Машину сейчас подадут.
Отец берет меня под живот, и я, раскидывая руки в стороны, самолётиком лечу к двери и звонко смеюсь.
– Виктор, прекрати! Ты испортишь ей причёску! – мама шагает следом и качает головой. – Виктор, у неё ещё фотосессия сегодня!
– Мы с папой летаем, мам! – смеюсь от восторга. – Давай летать с нами!
