Адаптация для меня оказалась делом нетрудным. Мне все нравилось, я понимала, что правильно поступила, согласившись на переезд, и с дочкой все складывалось неплохо. Ну, подумаешь, фыркнет иной раз:
– Мама, не трогай ничего в моей комнате, я сама уберу, когда вернусь с работы.
А мне разве трудно? Я все равно дома пока. Хотя решила для себя сразу, что без работы долго сидеть не буду. Я просто не могу находиться в четырех стенах непрерывно. Найду себе подработку с частичной занятостью – может, библиотека, может, книжный магазин…
Ну вот, я, конечно, мало-мальски у дочки прибирала. Она уходит рано, а с вечера не готовит себе одежду, и утром все ее немалое количество шмоток вывернуто из шкафа, как после погрома, кругом косметика валяется: я один раз наступила на какую-то коробочку, а это оказалось что-то супер-брендовое и дорогое. Ну, валялось на полу, а я не заметила – шла белье вешать на балконе, а балкон в Алинкиной комнате…
Вечером мне было высказано категорическое «фэ» и непререкаемым тоном заявлено:
– В мою комнату не входить. А белье ты можешь стирать, когда я дома. И попросить меня его повесить.
Я попыталась объяснить, что мне проще ставить стирку, пока я одна – я успеваю даже две стирки сделать, и параллельно готовлю и убираю.
– Мама, хватит контролировать! Это моя комната!
Ладно, постараюсь не прикасаться ни к чему. Но почему она говорит о контроле? Я звоню ей и спрашиваю, когда ее ждать. А мне отвечают, что это меня не должно интересовать! Ладно, я перестала спрашивать, хотя попыталась сказать своему любимому ребенку, что волнуюсь, когда она долго не приходит и не звонит. Это вызвало такую неадекватную реакцию, что я предпочла ретироваться к себе в комнату. Но не тут-то было – Алина возникла на пороге и негодующе вопросила:
– Чего ты убежала? Слушать правду не хочешь?
– Какую правду на этот раз? – спросила я.
– О манипуляциях твоих! Ты говоришь, что волнуешься и я, чтобы успокоить твое волнение, должна тебе звонить? Что это, если не манипулирование?
О, Господи, что делается в голове у этой девочки! Она разве не понимает, что проще позвонить, чем заставлять другого волноваться?
– Не понимает, Ринка, – сказала моя подруга Майка. – Они все глухие на это дело… А вот скажи, как у нее с личной жизнью? Может, там проблемы какие-то, вот она на тебя и кидается.
Ну что ей сказать… С личной жизнью у моей дочки оглушительно благополучно – за то время, что мы живем вместе, я имела возможность соприкоснуться с Алининой личной жизнью не единожды. Ночью я крепко сплю, слава Богу. Зато по утрам иногда имею сомнительное удовольствие сталкиваться с «друзьями» моей дочери – то по дороге в ванную, то в туалет. Не скажу, что мне всегда удается сохранить лицо, даже проборматывая «бокер тов, ма шломха»2. И это после моих многочисленных просьб выпроваживать «дролечку» ДО того, как сама Алина уходит на работу.
– Это, мамуля, тебя вообще не касается! Чувствуй себя свободно – это твой дом. Ты можешь заниматься своими делами и не обращать внимания на моих гостей.
Вот это да! Интересно, как можно чувствовать себя свободно, когда мимо тебя ходят незнакомые молодые люди, и хорошо, если одетые, а то чаще обернутые по торсу банным полотенцем?!…
– Мама, где мой теудат зеут3?
– Понятия не имею.
– Это ты его куда-то засунула!
– Я не заходила к тебе в комнату.
– Но белье вешала!
– При чем здесь белье? – я уже понимаю, что сейчас произойдет.
