– Как же не помнить, всё помню, Дениска, милый ты мой! – Расчувствовался Богдан. – Как же похож на Дениса Васильевича!
– Да, есть у нас такая семейная легенда, – улыбнулся красноармеец, – будто мы потомки тайной страсти поэта-гусара к крестьянке из его сельца. Кто ж знает? Так-то мы из крестьян.
– Дай-ка, продолжу: ты меня видишь, потому что поэт? – Впервые за последние дни засмеялся Богдан.
– Ну, да. Кропаю стихи понемногу. Говорят, хорошо получается. Вот раздавим фашистскую гадину, буду в Литературный институт поступать. И Лидия Михайловна мне всегда говорила, чтобы я свой талант не закапывал…
Богдан и Денис помолчали, возвращаясь в жуткую реальность.
– Пора мне, Богдаша. Ты стереги Бородино, как можешь. А я должен в часть свою отбыть, 133-го артполка, 32-ой стрелковой дивизии под командованием полковника Полосухина.
– Служу России! – ответил Богдан Коноплёв дух бесплотный…
И вновь многострадальное Бородинское поле было обильно полито кровью русских солдат. В 1941 году его защищала 32-я стрелковая дивизия под командованием полковника В.И. Полосухина, усиленная московскими ополченцами она на 6 суток задержала части 40-го моторизированного корпуса вермахта. Бойцы Полосухина помогли эвакуировать ценности музея Бородинской битвы. Они попросили, чтобы им оставили знамёна полков, сражавшихся в 1812 году. И 15 октября 1941 года В. И. Полосухин распределил их между частями своей дивизии. 322-й стрелковый полк дивизии встал в центре на фронте Беззубово-Бородино. Он оказался непосредственно на Бородинском поле вместе с частями 133-го артполка, погибшего практически полностью…
Дениску Васильева Богдан больше не видел, но знал, что тот упокоен, как все, кто погиб на поле брани. Богдан Коноплёв помогал партизанам. А Бородинское поле было освобождено от немецких захватчиков морозным зимним днём – 21 января 1942 года…
………………………………………………….
Шло время. Богдан шелестел в верхушках деревьев, когда вновь услышал не привычные переливы голосов экскурсоводов, а странный шум. Это были археологические работы. Умилённо следил дух бесплотный, как люди-человеки пытались восстановить историческую справедливость… В 1986 году археолог Евгений Морев из архитектурно-реставрационной мастерской №5 института «Спецпроектреставрация» начал раскопки на месте взорванной могилы Багратиона. В непосредственной близости от склепа генерала нашлись останки красноармейцев, похороненных в период битвы за Москву в 1941-1942 годах. Богдан знал, что там и останки Дениса Васильева – бойца одной из частей 133-го артполка, практически полностью погибшего на Бородинском поле.
А в грунте неожиданно обнаружились предметы из могилы Багратиона: обрывки мундира, плетеный кант и бахрома эполета, шнурок от звезды ордена Анны, клочок кожи от обуви и три пуговицы с остатками позолоты. Главной же находкой была горсть останков самого генерала – в общей сложности 65 фрагментов. Прах Багратиона умещался в двух ладонях. В 1987 году, незадолго до открытия главного монумента, собранные фрагменты костей было решено вернуть в могилу. Они уместились в шелковом мешочке, который положили в гроб.
Богдан летел за войсковым оркестром, который сопровождали солдаты ближайшей воинской части, сотрудники музея Бородинской битвы и реставраторы монумента… «Служу России!» – пел неупокоенный бесплотный дух.
…………………………………….
«Россия – Священная наша держава! Россия – любимая наша страна! Могучая воля, великая слава – твоё достоянье на все времена!» – с наслаждением пел Богдан. Теперь это были его любимые строки. Всё у него было неплохо, вот только общения, конечно, не хватало. Всё меньше истинных поэтов попадалось. Вроде заслышит Богдашка дух бесплотный рифму, звучащую в подконтрольном ему районе, прилетит быстрее ветра…а человек не видит его, не чувствует. «Стихоплёт значит, – не стихотворец», – вздыхает Богдан и улетает подальше…
