Новая работа, офис на краю Вселенной, новенькая девушка на ресепшене, какой у нее год рождения, не может быть, я уже школу закончила, пробки, холодильник пустой, у папы рак, племяннице три года, подругу муж бросил, может, ну его нафиг, этот ботокс, а сразу подтяжечку. Муж потерял работу, продать дачу, нашел работу, но похуже, да нет, ничего вроде.
Поступила она в университет, поступила, спасибо, обязательно, нет, в Америке, а я что, я рада, только представь, как это здорово, традиции, уровень, профессура. Ну как, а другие как, все прекрасно, просто отлично.
Пора составлять список для поездки, книжки, контейнеры для обуви, с крышками, и документы, документы – самое главное. Не бери это все, тебе не понадобится, только пыль собирать. Ну бери. Талоны на обед и ужин, а завтрак? Без завтрака долго не протянешь, лекции начинаются в 9, встанешь в 8, успеешь позавтракать. Хорошо, тогда между лекциями, но обязательно еду, не только кофе.
Только позвони сразу, как долетишь. Только не «Убер», возьми нормальное такси. Только ключ не потеряй. Только сразу позвони. А эту куртку не берешь, ну не бери. Аэропорт. Очередь. Дальше только те, кто с посадочным? Ну счастливо. Пока. Позвони. Нормально я.
Пустая комната. Старая собака тихо лежит. Пакеты из-под чего-то на полу. Тепло и влажно. Дождь, что ли. Не трогай ты меня. Новая роль. Mother of the bride.
20.08.2013
ГАИ
Едем в автомобиле, за рулем Соня. Я стараюсь помалкивать, но иногда напоминаю, что поворачивать скоро, надо перестроиться и в зеркала посмотреть. Волнуюсь. Соня отвечает двумя-тремя словами, подразумевает больше слов, наверное. Я бы на ее месте подразумевала. Удачно повернули на нашу улицу, уже можно расслабиться, но вдруг слышим сирену, сзади повисает полицейская машина, мигает всеми огнями. Пугаемся, останавливаемся. Подходит дяденька лет сорока, подтянутый и симпатичный, лицо строгое. И спрашивает:
– Вы только начали водить, мисс?
– Да, – шепчет мисс.
Г (аишник): Вы меня подрезали на повороте, я почти въехал в ваш багажник, мисс.
С (оня): … ах…
Г: Разве вы не знаете, что надо смотреть во все зеркала?
С: Простите… ах…
Г: В какой водительской школе вы учитесь?
С:…
Я: В такой-то.
Г: Покажите права!
Роемся в Сониной сумке. Потом в моей. Опять в Сониной. Лезем под сиденья. Опять роемся в сумках, но уже тянем время, поскольку не знаем, что делают с девочками и их мамами, когда такое, может, их живьем жарят.
Г: У тебя что, прав с собой нет? Мисс? А где они? Дома забыла? А они вообще были? Я сейчас вам обеим тикеты оформлю.
Я (начинаю коррумпировать гаишника): Это, офицер, давайте как-нибудь, в смысле, сэр?
Г: Я вас так понимаю, мэм, трудно учить детей водить, я сам в начале карьеры работал в школе нового водителя.
Гаишник начинает белоснежно улыбаться:
– Я вот и своих троих тоже сам обучал, сплошной стресс.
Опомнившись, делает строгое лицо:
– А ты, дорогая, не подрезай полицейские машины. Вообще никого не подрезай. Я за тобой теперь наблюдать стану!
С: Простите-извините, я не понимаю, как могло такое случиться…
Г: Ты меня и не заметила, скорее всего. У! Ну да ладно, езжайте, на первый раз замечание.
P. S. В случае получения билета на учетную карточку водителя (почти как дырки в талонах) начисляются очки; при определенном их количестве могут и права аннулировать. Это уж не говоря о штрафах, которые тоже немаленькие.
15.05.2015
Соня поехала на выпускной вечер. Разве важно это, что экзамены еще впереди? Ну и что с того, что в парикмахерской перепутали время и попросили приехать с утра, а не ближе к вечеру, и Сонины кудри за день беготни развились. Сиреневое платье висело в шкафу почти месяц, закрытое пластиковым мешком и будто забытое. Я отворачивалась от него, не хотела думать, что вот уж все, школа закончена, университет ждет, еще пару месяцев, и ребенок поедет куда-то. Далеко, в другой город. Туфли Соня покупала сама, без меня: справляется. Духи и сережки взяла у меня в ящике, а свои тридцать три браслета согласилась оставить дома. Не знаю, сняла ли цепь со щиколотки. А, нет, сняла, вот же она, на тумбочке валяется.
