С утра, за завтраком, а затем и во время обеда воспитательная работа продолжилась. Правда, было заметно, что родители уже растеряли прежний пыл и, скорее, просто вошли во вкус. Как известно, если кто-то покорно выслушивает ваши нравоучения, обвинения и причитания, то остановиться очень трудно.
– Из дому ни на шаг! – грозно объявил папа.
– А то ты нам больше не дочь! – предупредила мама.
Она очень любила этот прием и довольно часто заявляла по самым различным поводам: «Ты мне больше не дочь», «ты мне больше не муж», «ты мне больше не мать», «вы мне больше не почтальон», «вы мне больше не случайный прохожий на улице» и так далее…
Смиренно опустив голову и болтая ложкой в тарелке с супом, Берта пыталась робко возразить:
– Но мне очень надо… Меня ждут друзья, это важно…
– О твоих дружках мы и слышать не хотим! – повысила голос мама. – Они тебя учат только плохому!
– Забудь о них, – строго велел папа. – Они все сплошные ничтожества, которые не знают, чего хотят от жизни. У них не может быть никаких важных дел. Мы сами найдем тебе друзей, каких надо.
В душе лисички родился пока еще робкий протест. Это Несчастные-то ничтожества?! Да они самые достойные звери, какие только существуют в мире! И их дела очень даже важны!
Внезапно Берта увидела себя со стороны. Увидела жалкую, безропотную лисичку, которая совсем недавно искала карту саблезубых тигров, изображала из себя тайного агента, участвовала в головокружительных авантюрах, пережила Вершину и с честью вынесла все испытания.
Она вскинула голову и тихо, но твердо произнесла:
– Мама, папа, я вас очень люблю.
Родители насторожились. Слова дочери были хорошими, но за ними должно было что-то последовать. Что-то, что им наверняка не понравится.
– Очень люблю, – повторила Берта. – Но вы не можете указывать мне, куда ходить и с кем дружить.
– Что такое?! – возмутился папа.
– Ты мне больше не дочь! – воскликнула мама.
Но Берту это не остановило.
– За прошедшие несколько дней я пережила больше, чем вы за всю вашу жизнь, – уверенно продолжала она. – Я подвергалась смертельным опасностям, спасала друзей, добивалась поставленных целей… Вы не можете что-то приказывать дочке с таким богатым жизненным опытом.
– Что ты мелешь! – закричала мама. – Ты всего лишь школьница!
– Старшеклассница…
– Все равно! Ты должна слушаться взрослых!
– Нет… Я уже не та маленькая Берта, разве вы не поняли? Каждый взрослеет в свое время. Мое время наступило. Я просто не имею права послушаться вас и бросить друзей. Мне очень жаль, что я заставила вас переживать, но это наказание я принять не могу… Я всегда готова выслушивать ваши советы, но решать буду сама. Простите…
Отец стукнул кулаком по столу:
– Довольно! Я не желаю больше выслушивать этот бред! Ты никуда не пойдешь! А ну марш в свою комнату: ты наказана!
Когда папа запер дверь ее комнаты с наружной стороны, Берта вздохнула и сочувственно произнесла:
– Святая простота…
Она переоделась в походную одежду, закинула в рюкзак куртку для Вероники – чтобы девочка не парилась в своем пальто, дни-то стоят совсем не холодные, – и через пару минут уже слезала на землю по веткам дерева, растущего прямо у ее окна.
В правильности принятого решения лисичка не сомневалась ни капли.
Кот Константин был единственным из группы, с кем после возвращения в Градбург ничего плохого не произошло. Он вообще большую часть времени безмятежно проспал, сделав перерывы лишь на завтрак, второй завтрак, третий завтрак и самый последний, маленький завтрак. Зато от обеда он отказался, а поужинать рассчитывал у Улисса.
