Мама так вкусно всё это рассказывала, что Валерка, на дух не переваривавший местные дыни, заинтересовался.
– Тогда привези… Две. Или лучше три.
Он даже знал, кому подарит третью. Но две, две – съест сам!
После того как объявили посадку, Мария, по очереди отведя мужа, а затем сына в сторону, ещё раз проговорила им заготовленные бессонной ночью слова:
– Меня не будет, а вы берегите друг друга. Не ссорьтесь и не ругайтесь… Пожалейте меня ради бога… Вы же родные люди… Сделайте так, чтобы я уехала с легким сердцем. Пожалуйста.
И один, и второй, совершенно смущённые, пообещали ей жить в мире.
Паром медленно отходил от берега.
Валерка, поколебавшись, шагнул к отцу и просунул ладошку в его руку. Тот вздрогнул, словно его ударило током, но тут же легко подхватил сына и посадил его на плечи.
Мария это видела. В числе других отъезжающих она, красивая и улыбающаяся, долго махала им с палубы. Прощалась.
Палуба была высоко и никто не видел, что на самом деле Валеркина мама плачет, в который раз нарушая обещание-клятву, когда-то данную сыну. Плачет, и не может остановиться, ощущая, как вместе со слезами из её души навсегда уходят боль, страхи и то неимоверное напряжение, с которыми она жила несколько последних лет.
Мария чувствовала, что теперь у них, у отца и сына, всё будет хорошо.
Знать бы им тогда, что назад она уже никогда не вернётся…
На календаре значилось третье октября тысяча девятьсот сорок восьмого года.
Через три дня одно из самых страшных в истории человечества землетрясений унесло жизни ста шестидесяти тысяч человек. За несколько секунд старый город был разрушен, и стены его глиняных и саманных домов взметнулось в воздух страшным пылевым облаком. Сотни тысяч жителей Ашхабада в один миг потеряли своих близких.
Папа Саша в одночасье стал вдовцом, а маленький Валерка – сиротой.
От мамы в их памяти осталась её отчаянная просьба: «Меня не будет, а вы берегите друг друга…»
Похоже, что кто-то там, наверху, услышал эту просьбу и исполнил. Исполнил буквально.
Азербайджанская ССР, г. Баку. Начало шестидесятых
Прошли годы.
Мужчины научились жить вместе, исполнив данное любимой женщине обещание.
Её портрет висел на стене на самом видном месте.
С окаймлённой аккуратной стальной рамкой фотографии, спрятанной под бликовавшим на солнце стеклом, куда-то поверх их голов смотрела улыбающаяся Мария. По утрам просыпающееся солнышко играло на её устах легкомысленными зайчиками.
Каждое их утро начиналось с её улыбки.
Папа Саша так никогда больше и не женился. Он работал на износ, поставив целью своей жизни – дать сыну хорошее образование и выпустить в жизнь достойным человеком.
По воскресеньям, с самого утра, отец оставлял Валерку и уходил навестить престарелую мать. Иногда он задерживался там до утра.
Подросший Валерка учился в институте и считал себя совершенно взрослым и уже состоявшимся мужчиной. Через полчаса после ухода отца он закрывал ставни и занавешивал окна. После этого в комнату, «незаметно» для остальных жильцов, юркала замужняя соседка – знойная легкомысленная женщина.
В тот день отец почему-то вернулся с полдороги и застал воркующих голубков. То ли ему кто-то нажаловался, то ли он и в самом деле что-то забыл, – Валерка так никогда и не узнал.
Отец рванул дверь с такой силой, что удерживавший её створки хлипкий крючок разогнулся. Валеркин родитель стоял в дверном проёме злой, оскорблённый, с подрагивающим подбородком. Пауза перед предстоящей расправой явно затягивалась. Наверное затем, чтобы женщина смогла одеться и уйти.
