- Сделаем, не волнуйся. На сколько гостей? Сам выберешь или мне по своему усмотрению?
Миша отвлекается надиктовать требования к заказу, а я расслабляюсь и спокойно пью свой кофе.
Из-за стойки выбегает маленькая девочка и заливисто смеётся, оглядываясь назад. Миша отрывается от беседы, подмигивает мне и говорит:
- О, смотри, какой лисёнок.
Потом наклоняется поближе и так, чтобы никто не услышал, шепчет:
- Всем известна твоя маниакальная страсть к рыжим. Если её мамаша такая же златовласка, то могла бы стать идеальной кандидатурой. Тут даже сходства с тобой не надо, никто и не подумает усомниться. Слава о твоих похождениях и специфическом вкусе шагает далеко впереди тебя.
И правда, малышка – огненно-рыжая. Если учесть мою слабость к рыжухам, то наш общий ребёнок мог бы выглядеть именно так.
Вслед за девочкой выбегает молоденькая девушка. Хозяйка строгим голосом произносит:
- Вера, что происходит? Иришка, ты разве не знаешь, что нельзя выходить в зал?
- Извините, Римма Марковна, не доглядела. Я уже её забираю.
В этот момент девочка хитро улыбается и дёргает скатерть на нашем столике. Недопитый кофе Штейнберга разливается, чашка и блюдце с характерным звуком бьющейся посуды падают на пол. Красивое кремовое пирожное оказывается там же.
Девочка снова смеётся. Невоспитанная хулиганка! Хозяйка бледнеет и начинает причитать:
- Простите, пожалуйста, мы сейчас всё уберём и заменим.
Усталость после перелёта даёт о себе знать. Раздражают громкие звуки, и нервирует понимание, что не смогу сейчас, приехав домой, просто принять душ и завалиться спать. Потому что труба зовёт, и нужно выбирать себе жену. Сумасшедший дом! Успокаивает только то, что вряд ли список кандидаток слишком длинный с учётом специфических требований.
Миша, профессиональным нюхом учуяв возможную добычу, забывает о своём заказе и полностью переключается на малышку. А она ведь и вправду лисёнок! Рыжие волосы, хитрющие глазки.
- Девушка, это ваша девочка?
Голос Штейнберга звучит разочарованно. Перевожу взгляд на предполагаемую маму и понимаю причину. Она – не рыжая! Видимо, малышка пошла в папу, и мне не подходит. Но неужели он и вправду готов вот так первую встречную мне в жёны подсунуть? И как он объяснит это Римме и другим? Бред…
- Нет, я только за ней периодически присматриваю.
Михаил приободряется. Он серьёзно рассматривает возможность выбора этой девочки? Или в нём просто проснулся инстинкт охотника?
- Иришка у нас – практически дочь полка. В детский сад очередь никак не подойдёт, вот и нянчим её всем коллективом, – поясняет хозяйка. – Её мама – наш кондитер, автор всех этих шедевров, – кивает в сторону витрины.
Но у любого ребёнка должен быть ещё и папа. Идея Штейнберга кажется мне авантюрой. Даже если предположить, что папаша бросил женщину с малышкой, и ежу понятно, что он тут же нарисуется, как только на горизонте возникнет возможность заработать на депутате. Шантажировать начнёт, опровергать моё отцовство. Дурацкая это идея. Подставит меня на раз. Если бы времени было побольше, чтобы подойти к отбору тщательнее…
Михаил тем временем перемещается к рекламному стенду, разглядывает какие-то фотографии. Раздражаюсь – только недавно он говорил, что времени у нас в обрез, а теперь убивает его непонятно на что.
- Риммочка, мы можем пообщаться с мамой этого чудесного создания? – доносится до меня их разговор.
