Читать онлайн Аля Морейно - По осколкам предательства

1. Глава 1

Ксения

Солнце постепенно опускается за горизонт и прячется за зданиями на другом берегу реки. Сидим молча, наблюдая за закатом, как делали до этого множество раз. Все слова сказаны, принятые решения озвучены. Каждый остаётся при своём мнении и отказывается идти на компромисс. За своё упрямство мы платим высокую цену и, возможно, со временем будем жалеть...

Формально точка невозврата наступит только завтра. Однако мне кажется, что это уже произошло. И теперь бережно выстраиваемое на протяжении четырёх лет “мы” крошится и осыпается осколками. Сидим молча, не шевелясь, словно неосторожным словом или движением боимся порезаться об острые стёкла.

Мне очень больно. Потому что любимый не понимает меня, не принимает и не одобряет моего стремления к образованию и карьере. Он не доверяет мне, ревнуя к Новикову, который для меня ровным счётом ничего не значит. Яр заранее уверен, что я непременно закручу с Русланом роман. Получается, что он не верит в мою любовь и верность, хотя я не давала ему ни малейшего повода сомневаться!

Мы планировали вместе поступить в магистратуру в престижный европейский университет. Целый год учили с репетитором язык и готовились к экзамену. Но, увы, я сдала хорошо, а Ярославу не хватило совсем немного до проходного балла. Он очень расстроился. А после того, как узнал, что Новиков поступил и будет учиться со мной, как с цепи сорвался. Наговорил мне много обидных слов, требовал, чтобы я отказалась от учёбы и осталась с ним…

Но это было невозможно, ведь я пропустила срок регистрации в магистратуру в местные университеты. Яр успел, буквально заскочил в уходящий поезд в тот же день, когда узнал результаты. Он и меня агитировал, но я поначалу даже мысли не допускала, чтобы отказаться от места в университете моей мечты. И теперь остаться – означает потерять год учёбы. Какой в этом смысл? Почему я должна на это идти? Только потому, что у Яра – беспричинное обострение ревности?

Думала, пройдёт время, и любимый успокоится, смирится. Но он изводил себя, а заодно и меня всё сильнее. Апогеем его истерики стала отмена свадьбы. Его семья “с барского плеча” компенсировала все наши расходы и извинилась перед гостями. Но ни деньги, ни извинения не помогают затянуться образовавшейся в душе ране.

Мы собирались пожениться не потому, что так положено или от нас этого ждали, а потому, что любим друг друга. Потому что ещё совсем недавно казалось, что за четыре года наши отношения прошли достаточную обкатку и доказали свою крепость и жизнеспособность. Но всё это оказалось лишь красивой иллюзией. Наша любовь споткнулась о первое же серьёзное препятствие и разбилась вдребезги, причиняя обоим ужасную боль.

Мы оба виноваты. Я – в том, что не готова ради любимого отказаться от своих жизненных планов и мечты учиться в Европе. Не готова, как жёны декабристов, ехать за ним на край света, забыв о себе и своих желаниях. Вина Ярослава в том, что он не готов меня отпустить, поверить и попробовать любить на расстоянии. Не готов задушить свою ревность ради того, чтобы я могла реализовать мечту.

Он не верит мне, не верит в нас… Ему легче отказаться от нашей любви… Так может, не так уж сильны его чувства?

– Пойдём, Ксюша, поздно уже. Завтра тебе рано вставать, – наконец произносит любимый, первый поднимается и отряхивает прилипшие к брюкам травинки.

Я молча следую за ним.

Завтра рано вставать мне, не нам. Он не придёт меня провожать. Он уже всё для себя решил. Сегодня мы в болезненной тишине отпеваем нашу любовь. Завтра “нас” уже не будет. Буду я – Ксения Каминская, студентка одного из самых престижных экономических университетов Европы. И будет он – Ярослав Ткачук, сын строительного магната, самоуверенный красавчик, безгранично обаятельный, умный, амбициозный, самый-самый, над которым неудачно пошутила фортуна, не дав ему поступить в университет вместе со мной…

Чем он разгневал судьбу – не понимаю. Возможно, так эта капризная дама решила проверить перед свадьбой наши чувства. И мы эту проверку завалили.

Едем к моему дому в тишине. Мне очень хочется просить Яра, умолять дать нам шанс испытать нашу любовь на расстоянии. В век развитых средств коммуникации и доступного транспорта мы вполне могли бы попробовать… Но знаю – он откажет. Я уже пробовала, и он был категоричен.

– Ярик, я очень тебя люблю, – в тысячный раз повторяю как заклинание, как клятву. – И всегда буду любить. Надеюсь, со временем ты сменишь гнев на милость, поймёшь, что, кроме тебя, мне никто не нужен. И мы сможем всё исправить. В конце концов, это всего четыре семестра, между которыми – длительные каникулы, и мы могли бы проводить их вместе… А потом я вернусь к тебе насовсем, и больше мы не расстанемся никогда-никогда…

– А вернёшься, Ксю?

– Конечно вернусь! Клянусь!

– Не надо… – он качает головой. – Не зарекайся. За два года многое может произойти. Да и я не железный. Пусть не Новиков. Но я уже заранее схожу с ума, представляя красивых и успешных парней, которые будут виться вокруг тебя.

– Ярик, я люблю тебя! Мне никто не нужен, – в который раз заверяю его. – Сколько нужно повторить, чтобы ты поверил?

– Разумом я готов это принять, но не сердцем. И я ничего не могу с собой поделать… – он отвечает зло, сосредоточившись на дороге и не глядя в мою сторону. – И даже не могу тебе гарантировать, что однажды мой взгляд не зацепится за другую. Два года! Это нереально долго.

Меня прорывает, и я снова плачу. Невыносимо больно расставаться с Ярославом. Я не представляю, как жить, как дышать, если его нет рядом. А существовать, зная, что он меня не ждёт, и вовсе невозможно.

– Ксю, не плачь. У тебя всё обязательно будет хорошо. Ты – умница. А я – неудачник, – говорит примирительно.

Мы долго целуемся, стоя возле моего подъезда. Яр отрывается первый.

– Прощай. Пусть тебе повезёт, – шепчет скороговоркой и уходит не оглядываясь.

– Я всё равно буду тебя любить всегда! До самой смерти! Я тебе обещаю! – кричу вслед.

Яр останавливается на мгновение, оборачивается, будто что-то хочет сказать. Но машет рукой и продолжает свой путь.

Несмотря на все сказанные слова, глупое сердце отказывается верить, что это – конец. Оно надеется, что мы не сможем жить друг без друга, что Яр остынет – и мы снова будем вместе, пусть и на расстоянии. Два года – это долго, но не бесконечно…

В который раз открываю календарь с отмеченными выходными и праздниками, прикидываю, когда смогу вырваться сюда хоть на один-два дня, чтобы повидаться с любимым. Кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – ищет отмазки. Я уверена, что это препятствие для нас преодолимо. Ведь мы по-прежнему любим друг друга, и это – самое главное. Невозможно перестать любить, испугавшись предстоящей разлуки.

* * *

Не могу перестать об этом думать. Ночью мне снится Ярослав. Во сне мы по-прежнему вместе… Когда загружаю в багажник маминой машины чемоданы, вспоминаю самые яркие моменты прошедших четырёх лет. Сажусь на пассажирское сидение и мысленно проговариваю монолог, подбираю слова, которые могли бы убедить Яра попробовать сохранить отношения. Я скажу ему их, когда приеду на первые длинные выходные. Надеюсь, к тому времени он успокоится и соскучится по мне.

Снова и снова шлифую свою речь. Решаю записать её, чтобы не забыть. А может быть, и вовсе не стоит ждать приезда, а послать этот текст сообщением? Чтобы Яр мог несколько раз перечитать и хорошенько обдумать каждое слово и предложение.

Пальцы бегают по экрану. Текст в “сохранённых” растёт. Несколько раз перечитываю и правлю, доводя его до совершенства. Я так увлечена этим занятием, что не слежу ни за временем, ни за пейзажами за окном.

Удивление – первая и единственная эмоция, которую успеваю испытать, когда чувствую удар и небо с землёй меняются местами. Вслед за этим сразу наступает темнота…

Возвращение к свету происходит медленно и мучительно. Трудно определить, сколько проходит времени. Когда я наконец восстанавливаю способность относительно чётко видеть и анализировать происходящее вокруг, то возле кровати обнаруживаю отца.

Это сбивает с толку. Что он тут делает?

В горле сухо. Нестерпимо хочется пить. Но попросить не могу. Если поворачивать голову и смотреть по сторонам мне просто трудно, то говорить оказывается невозможно.

Папа что-то бормочет, искусственно улыбается. Из него плохой актёр, я совсем ему не верю и из-за этого сильнее волнуюсь.

Во-первых, не понимаю, как и почему он оказался здесь. Мои родители никогда не состояли в браке и большую часть моей жизни почти не поддерживали отношения. Отец не скрывал, что женат, но поначалу клялся маме, что с женой давно не живёт и собирается развестись. Мама думала, что беременность подстегнёт его к решительным действиям. Но по стечению обстоятельств жена тоже оказалась беременной, и вопрос встал ребром.

Папа выбрал законную семью, поставив жирную точку на отношениях с любовницей. Мама на него смертельно обиделась. Но когда я родилась, отец захотел, чтобы меня записали на его фамилию, и мама не осмелилась ему перечить. Алименты он всегда платил исправно, в достаточном количестве. Никогда не требовал отчёта о потраченных средствах, поэтому мама втихаря от него часть сэкономленных денег клала мне на счёт.

– Это будет тебе к свадьбе, – любила мне пояснять. – Даже если мы с Галей обанкротимся, а папаша после совершеннолетия перестанет помогать, у тебя будет какое-никакое приданое.

Поначалу я этого не понимала. Мне казалось, что деньги – это ерунда, а любовь выше всех этих бумажных условностей. Но когда стала старше, узнала, что папа вынужден был выбрать жену, потому что она – из богатой семьи и большая часть его имущества записана на неё. В случае развода он остался бы ни с чем. А для мужчин деньги и бизнес – самое главное в жизни, почти как размер их мужского достоинства.

Папа жил в другом городе, но всегда железно приезжал на мой день рождения. А летом ровно неделю мы проводили с ним вместе на море. Возможно, его семья тоже была где-то там поблизости. Но я их не видела, и всё это время папа посвящал мне одной.

Мне этого катастрофически не хватало. Но мама учила довольствоваться тем, что есть. Она уверяла, что многие отцы и этого не дают своим детям, даже если живут вместе с ними.

У меня не было оснований ей не верить. Отец моего одноклассника Коли Шульги вечно приходил домой пьяный, денег матери не давал, сына бил за наименьшую провинность. Об этом знал весь наш подъезд. Бедный Коля ужасно стыдился своего отца. И каждый раз после очередного громкого скандала, свидетелями которого становились все соседи, он умолял меня ничего не рассказывать в школе. Я, естественно, его не выдавала, а он меня за это здорово выручал с химией. Она никак не хотела укладываться в моей голове, а Коля щёлкал химические задачи как семечки.

Отношение к отцу у меня было… нормальное. Не скажу, что я его горячо любила и люблю. Но я обычно радовалась его редким звонкам и с удовольствием проводила с ним неделю каникул, даже когда уже стала почти взрослой. С папой было интересно. Он рассказывал мне о своём бизнесе, и я мечтала, что вырасту и буду работать в его фирме. Он мои мечты активно поддерживал, поскольку два его старших сына не интересовались строительным делом. Первый – ушёл в айти, стал программистом и уехал за границу, а средний – увлёкся археологией, и его интересы концентрировались исключительно на раскопках и древности. Некоторые надежды подавал младший сын, но папа уверял, что работы у него хватит на нас обоих.