Пули до сих пор хлопают по земле вокруг перевернутого орудия, чиркая и по стали. Немцы подползают, опасаясь вставать, и поливают из стрелкового оружия. Приблизившись, видят тело солдата, с темными от крови волосами, с дымящейся гимнастеркой, валяющимся рядом погнутым карабином. В нос ударяет запах жареного мяса и некоторые закрывают нос. Осознав, что тело одно, пригибаются и начинают беспорядочно стрелять по кустам, по траве, боясь поднять голову. Снова ползут. Потом встают и проходят несколько десятков метров. Понимают, что если бы кто-то и был здесь, они бы уже видели следы. Обида смешивается со злостью, а на глазах у одного немца появляются слезы. Он их прячет. Кто-то решается сказать по-немецки:
– Что эти русские о себе вообще думают?
Чертыхаясь, идут к колонне, которая больше напоминает полыхающий вагонный состав. Состояние немцев удушающее. Им сейчас предстоит сказать офицеру, что русский был один.
Техника почти вся разбита. Личный состав частично ранен много водителей погибло, и солдат тоже стало меньше. Словно давящее, отягощающее все нутро, облако боли оседает на души немецких солдат. Они ходят по незнакомой земле, и, кажется, она не хочет держать их ноги. Каждый шаг отзывается неуверенностью. Логика в голове ломается и не находит средств для ремонта. Чего ждать от русских? На этот вопрос немцы так и не смогли найти ответ. Но каждый раз, вновь и вновь они понимали, что ожидать этого было невозможно! Действительность горечью отзывалась в горделивом сознании людей, кумиром которых стало надуманное понимание о превосходстве одной нации над другой. Жизнь готовила для них еще много уроков по этому предмету. Немцы множество раз еще придут на пересдачу этого экзамена. Эта ересь будет жестко выветрена из их голов. Жизнь об этом позаботится!
Командир отходящего отряда красной армии не мог уже слышать этого боя, за ночь они сумели проделать большой путь. Однако чутье и понимание обстановки давило осознанием, что парень, который, возможно, еще не успел даже получить специальность, всей своей русской душой хозяина этой земли сдержал крупную группу немцев. Интуиция командира подсказывала, что у него и его солдат теперь есть значительно больше времени, чем могло бы быть, если бы не этот молодой парень, который даже и не думал о воинской чести и храбрости. Он просто продолжал быть русским парнем.
Кто здесь хозяин?
Солнце слепит. Мороз заставляет лицо сильно морщиться. Небольшой, но жгучий ветер добавляет напряжения. Вокруг белая пелена, на которую тоже больно смотреть. Сквозь узкие щелки зажмуренных глаз, командир всматривается в каждую деталь впереди. Уже возникла привычка не прислоняться надолго к стенкам, чтобы не мерзнуть. Это только с виду танк выглядит устрашающе, когда в нем находишься, кажется, что ты в железном склепе. Не всем доводится из него выбраться живыми. Однако, покуда есть силы драться, пока есть хоть что-то сильнее собственных зубов, это возможность пробить брешь в искусной машине войны немцев. Мы знаем, что готовы умереть, но выжать все возможное из обстоятельств и железа – в наших силах. А железо у нас не плохое!
Грохот двигателя согревает своим однообразным звуком. Ожидание боя выматывает, но заставляет уравновеситься. Только в равновесии есть шансы, что ты сможешь причинить врагу достойный ущерб, а может и выжить.
Идем колонной к своим позициям. Пар дыхания немного обогревает заиндевевшее лицо. Кажется, что снежные, куски леса, почти чистое небо и само солнце сейчас обратили свой взор на меня, и молчаливо о чем-то говорят. Словно улыбаясь, подбадривают, напоминают о том, кто хозяин на этой земле. Но почему-то от этого не легче. Сумеем ли мы отстоять все это? Умереть то мы готовы, но сколько нас нужно для этого? Все это злит и еще больше подогревает стремление бить врага.
