– Нет, мой отец был «мокрым», а не «сухим», – невозмутимо уточнил Тьюксбери.
– Мокрым? – переспросил Гарри.
– Он возглавлял команду Оксфорда против Кембриджа на гребных гонках.
Стивенсон вдруг расплакался.
– В чем дело? – спросил Гарри, присаживаясь рядом с ним на кровать.
– Мой отец – водитель трамвая.
Все остальные бросили раскладывать вещи и уставились на Стивенсона.
– Правда? – отозвался Гарри. – Тогда мне стоит поделиться с тобой одним секретом, – добавил он достаточно громко, чтобы все остальные мальчики в спальне точно его расслышали. – Я сын портового рабочего. Не удивлюсь, если выяснится, что ты новый стипендиат-хорист.
– Нет, – покачал головой Стивенсон. – Я получил открытую стипендию.
– Мои поздравления, – объявил Гарри, пожав ему руку. – Ты следуешь давней и благородной традиции.
– Спасибо. Но я не знаю, что делать, – прошептал мальчик.
– В каком смысле, Стивенсон?
– У меня нет зубной пасты.
– Не волнуйся об этом, старина, – вмешался Тьюксбери, – моя мать всегда кладет запасную.
Гарри улыбнулся под новый удар колокола.
– Все по кроватям! – твердо скомандовал он и направился через спальню к двери.
– Спасибо за пасту, – услышал он шепот.
– Забудь, старина.
– Всё, – объявил Гарри, погасив свет. – Больше я не желаю слышать от вас ни слова, пока колокол снова не прозвонит завтра в шесть тридцать утра.
Он выждал несколько мгновений, и до его ушей донесся шепот.
– Я не шучу – ни слова больше.
Улыбаясь, он спустился по лестнице, чтобы присоединиться к Дикинсу и Баррингтону в кабинете старост.
Две вещи удивили Гарри, когда он вернулся в школу Святого Беды в первый день триместра. Стоило ему войти в здание, как мистер Фробишер отвел его в сторонку.
– Поздравляю, Клифтон, – негромко произнес он. – Этого не объявят до завтрашнего собрания, но вы будете новым старостой школы.
– Им должен был стать Джайлз, – не задумавшись, откликнулся Гарри.
– Баррингтон будет капитаном школьной команды, а…
Гарри подпрыгнул от радости, услышав, что его друг вернется в школу Святого Беды. Смоленый был прав, когда сказал, что мистер Хьюго найдет способ вернуть сына в школу к первому дню занятий.
Когда несколько мгновений спустя сам Джайлз вошел в вестибюль, мальчики пожали руки, и Гарри так и не заговорил на тему, наверняка тревожившую обоих.
– И как тебе новые «жуки»? – спросил Джайлз, когда его друг зашел в кабинет.
– Один напомнил мне тебя, – отозвался тот.
– Наверняка Тьюксбери.
– Ты его знаешь?
– Нет, но папа учился в Итоне вместе с его отцом.
– Я сказал ему, что я сын портового рабочего, – поделился Гарри, рухнув в единственное удобное кресло в комнате.
– В самом деле? – хмыкнул Джайлз. – А он сказал тебе, что его отец – член кабинета министров?
Гарри промолчал.
– Есть там кто-нибудь еще, за кем мне стоит приглядывать? – спросил Джайлз.
– Стивенсон, – сообщил Гарри. – Нечто среднее между мной и Дикинсом.
– Тогда нам стоит запереть пожарный выход, пока он не воспользовался им для побега.
Гарри часто задумывался о том, где бы мог оказаться сейчас, если бы Смоленый той ночью не уговорил его вернуться в школу.
– Что у нас завтра первым уроком? – спросил Гарри, сверяясь с расписанием.
– Латынь, – отозвался Дикинс. – Вот почему я разбираю с Джайлзом Первую Пуническую войну.
– С двести шестьдесят четвертого по двести сорок первый до Рождества Христова, – вставил Джайлз.
– Бьюсь об заклад, ты этим наслаждаешься, – заметил Гарри.
