Лёша ничего не заметил, продолжая лобызать меня и имитировать секс.
– Постой, – отвлекла я его. – Ты слышишь?
– Что? – он поднял голову и прислушался.
Этого мгновения мне хватило, чтобы с размаху треснуть его лбом по носу.
Как же больно, вашу ж дивизию! Утешает только, что Лёше больнее.
Ну, сам виноват. Видит бог, я хотела обойтись без травм.
Лёша рефлекторно схватился за нос, освободив мне левую руку, и я воспользовалась этим: ударила его в кадык.
Мой неудавшийся насильник повалился на край кровати, свалился на пол и начал издавать такие умирающие звуки, что я мысленно уже осудила себя и села в тюрьму на пожизненное.
Тут мне ещё добавилось головной боли, потому что из шкафа донёсся грохот обвалившейся полки, и наружу вылез мой рогатик, злющий и намеревающийся испепелить Лёшу огненным шаром.
– Сто-о-ой! – что было сил завопила я, но Лёшина массивная туша уже полетела в стену, а в воздухе запахло палёным.
12. Глава 8. Дух моего дедули
Мой неудавшийся насильник свалился на пол без сознания.
Ненавижу эту свою особенность, но когда я вижу, что кому-то плохо, будь то даже самый отъявленный негодяй, я тут же бегу на помощь. Потому-то и не пошла я в большой спорт, хотя обладаю всеми данными, кроме жёсткости характера.
– Лёша?! – я теребила его за плечо, а сама осматривала.
Пульс ровный, прощупываемый. Это хорошо.
Зато на животе... футболка просто сгорела, а кожа покраснела от ожога. Слава богу, не до мяса, а то запашок был характерный.
– Габриэль, какого чёрта? Я же просила! – зашипела я.
– Настоящий мужчина не пройдёт мимо, когда женщину пытаются изнасиловать, – ни разу не раскаялся рогатик и глянул на меня своими неестественно жёлтыми глазищами с вертикальным зрачком. Я почувствовала себя дичью перед хищником, но тут же отбросила эти мысли.
– В нашем мире не всё так просто... – простонала я и, пока Лёша не очнулся, схватила Габриэля за руку и увела на балкон. – Сиди здесь и не высовывайся. Тебя не должен никто увидеть. Понял? Иначе ты уж точно не повидаешь ничего, кроме тюрьмы или психушки. И я тоже.
Демон, чьи рога снова капельку уменьшились, неохотно кивнул.
Я бросила ему подушку и плед с дивана, чтобы укрылся (всё-таки на балконе холодно), а сама вернулась в спальню и, схватив пока ещё бессознательного Лёшу за воротник, потащила его в прихожую.
Тяжёлый, зараза! Но мы девушки сильные, на тренировках ещё не такие брёвна таскали.
И р-р-раз! И дв-в-ва!
Фух... Теперь надеваем на него куртку, застёгиваем... Блин, у него ширинка расстёгнута, а из неё торчат трусы с частью того, что под ними.
Ы-ы-ы, какая стыдобища-то! Что же мне делать? Фу, мерзость. Кажется, к этому органу мужчин у меня выработалась стойкая неприязнь. Даже прикасаться не хочу.
И я тихонечко заправила обратно в джинсы то, что из них вылезло, и собиралась застегнуть, как...
– М-м-м, Ленка, ты что делаешь?
«Твою ж дивизию!» – мысленно я провалилась этажом ниже.
– З-застёгиваю, – ответила, а сама одёрнула руки. Пусть сам свой бугор застёгивает, на фиг. – Тебе пора домой.
– А что это было вообще? Что за чёрт шмальнул в меня огнём?
– Это я, когда в отчаянии, призываю демона, – заметьте, даже почти не соврала. – Ты мне выбора не оставил. Вот и получил, чтобы неповадно было беззащитных девушек обижать.
– В смысле, призываешь? Сатанистка что ли? – он поморщился и схватился за живот. – Что за фигню ты мне мелешь? Что это был за мужик с шаровой молнией?
