Милая и наивная девочка, особым умом бедняжка не отличалась.
Так, главное не думать, где она сейчас и что с ней. Мне только расклеиться сейчас не хватало.
В тряпице оказались простенькая цепочка с небольшим кулоном из жемчуга в форме капельки, сложенная в несколько раз бумага и россыпь медяков. Мелочь я стряхнула в карман фартука — пригодится. Цепочку пока что туда же, чтобы не запутаться от нервов. Развернула бумажку — крохотное фото, отдаленно напоминающее Хилли в детстве, и несколько строчек текста. Имя, фамилия, возраст, особые приметы, адрес. Паспорт.
Пригодится.
Сгребла нижнее белье, которое чистое — положу к себе на полку, его не нумеруют, никто не заметит подмены. Размером мы примерно одинаковые.
Обувь. Ко мне она приходила в вязаных тапочках. Значит, нужно ее обувь тоже переставить ко мне — вроде как это моя.
Вернувшись с ворохом вещей к себе, я быстро рассортировала их по местам. Свои сложила на стуле стопочкой, чтобы не перепутать.
Подумав, я вытянула из-за ворота собственную цепочку. Кольца-печатки лежат в схроне вместе с деньгами, а цепочку я продолжала носить. Отчасти, чтобы показать настоятельнице, что у меня есть собственное мнение и с ним стоит считаться, — не будет же она отбирать драгоценности силой — отчасти потому, что хоть и редкие были подарки, но родители обо мне не забывали.
Сейчас с этим приметным подарком придется расстаться. Он подтвердит личность лежащей в постели девушки. Тонким золотым ручейком цепочка стекла на туалетный столик. Подойти к Хилли я пока не могла себя заставить. Сначала все соберу, закончу что могу… Потом.
Я чувствовала себя виноватой в ее смерти. Умом я понимала, что убила не я, значит, и грех не на мне, но глубоко внутри что-то выло в тоске — не уберегла, не спасла… Если бы меня не понесло среди ночи в туалет, убийца мог бы и передумать — испугался бы свидетелей или решил, что кельи перепутал.
А мог убить и обеих.
Отогнав угнетающие мысли — потом поплачу, когда будет куда забиться безопасно, — я сконцентрировалась на сборах. Сумка для трав, из которой я вытряхнула залежавшуюся труху, как раз пригодилась. Сменное белье, набор инструментов травницы — лопатка, серпик, нож, все размером с ладонь, не больше, в отдельном футляре. Никогда не знаешь, что пригодится в дороге. Яблоко, чудом оставшееся от полдника, полетело в сумку, следом — тщательно свернутая шаль.
Собственно, на этом мои вещи закончились. Жизнь в пансионе не способствовала обрастанию барахлом. Брать с собой было больше особо нечего.
Как бы я ни тянула с самой тяжелой частью плана, придется приступать. И поскорее, пока все спят.
Нужно заняться сначала собственным лицом, потом изменить Хилли.
По дороге к зеркалу я заметила, что на полу что-то блеснуло. Как дорожка, ведущая к окну, влажной цепочкой выстроились следы. Так. Что там делали на заре криминалистики? Я схватила лежавший на столе лист бумаги, и осторожно, приглядываясь, чтобы случайно не вступить в капли, подобралась к отпечаткам. Теперь аккуратно: неплотно положить сверху и сразу отнять — вода пропитывает местные листы мгновенно. Быстро, пока отпечаток не расплылся, обвела его карандашом тут же, на полу, поглядывая для сравнения на поблескивающий под луной оригинал.
Не знаю, насколько такая примитивная улика окажется полезной, но хотя бы размер обуви убийцы я теперь знаю. На всякий случай я еще замерила расстояние между отпечатками. Как определить рост по этим данным я себе представляла смутно, но опытным путём, думаю, выясню. Главное, хоть какая-то зацепка.
